Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

Как видим, характеристика благожелательная, хотя и несвободная от некоторой снисходительности. Не будем забывать, что очерк напечатан уже в перестроечное время: клеймить уже не нужно, приветствуется понимание и сочувствие. В том же номере «Невы» – окончание прогремевшего тогда романа Владимира Дудинцева «Белые одежды», бесповоротно и справедливо забытого в наши дни. Думаю, что очерк пришелся по душе родителю писателя, оценившего и согласившегося со словами о «семье литераторов». Благожелательность не мешает Трифонову обратить внимание на известный человеческий недостаток писателя:

Водился за Довлатовым один грех, который многие, относясь к Сергею снисходительно, называли слабостью: любил он выпить, часто сверх всякой меры, часто в компании случайной, часто просто сомнительной. Эта «слабость» губила, а точнее – убивала в нем художника, человека, гражданина. Пьянство грозило перерасти в хронический алкоголизм. И Довлатов решил бежать – от самого себя.

Упоминается, хотя и не называется «Новый американец». Здесь Трифонов идет вслед за Боровиком. У первого – «газетенка», очеркист говорит о «газетке». Переход к литературным делам Довлатова в Америке начинается с цитирования его письма:

У меня вышли три книги. Одна тоньше другой. Скоро выйдут еще. По-русски и по-английски. Переводы хорошие. Тиражи смехотворные. На русском языке тысяча – это уже много. При всем этом – какая известность, рецензии. Главное же – являешься тем, кто есть. Достигнута адекватность. Внутренне, повторяю, живем очень тяжело. Да иначе я уже и не смог бы.

Трудно принять эти строки за хвастовство Довлатова своими успехами. Но Трифонов увидел и поспешил с опровержением:

Попробуем разобраться в написанном Довлатовым. Известность? Она ведь бывает разная. Иногда полное забвение более утешительно, нежели известность. Рецензии? Читал я и их. Написаны они, так сказать, Ивановым для Сидорова по поводу Петрова. Американцы писателя С. Довлатова не знают. Они вообще мало кого знают и мало что хотят узнать нового, если это новое не носит характера политического скандала.

Разделавшись с сомнительной славой Довлатова, автор переходит к анализу его эмигрантских книг. И здесь, как догадываетесь, все не очень хорошо.

Читал я и книжки Довлатова. Все четыре. Пятую и шестую читать не буду. Одна из них называется «Соло на ундервуде». Уровень ее отвечает содержанию обывательского анекдота, собранных в кучу разнообразных баек о приятелях по совместным пьянкам. Написанное претендует на сатиру, прочитанное вызывает искреннее чувство обиды за человека, которого некогда знал и уважал. Смех в книжках Довлатова – какой-то вымороченный, остроты – плоские, герои и антигерои – убогие.

Но Довлатов, не справившись с художественной прозой, неплохо проявил себя в публицистике, освоив жанр «железный Миргород и его обитатели». Трифонов щедро цитирует его письма, касающиеся жизни русского писателя в Америке. А она нелегка. Из письма Довлатова от 1 сентября 1981 года: