Дракон мелового периода

Мы с Эзергилью переглянулись. Я начала понимать, в какие железные лапы угодила, но обратного хода уже не было.

— Расскажи ему правду, — одними губами шепнула мне Эзергиль.

— Дело в том… — Я замолчала, пытаясь вспомнить конкретные причины, по которым я потеряла доверие к Хохланду. Не про подслушанный же разговор насчет подвалов академии рассказывать Савицкому… Тут ко мне явилось спасительное воспоминание. Я отхлебнула чаю и заговорила: — Однажды я поехала к Хохланду в гости. Точнее, на занятия. Ну, вы знаете — на Васильевский…

Савицкий кивнул. Слушал он очень внимательно.

— И там, посреди кабинета, такая винтовая лесенка… — Я говорила медленно, подбирая слова, чтобы не врать даже в мелочах. — Хохланд сказал, что она ведет в его лабораторию. Как-то раз я туда поднялась — просто так, из любопытства — а там…

Несколько минут я образно описывала зловещий черный лес. Савицкий слушал теперь не просто внимательно, но жадно, не упуская ни слова.

— Значит, еловый лес… И как же вы оттуда выбрались?

— С трудом. Там возникло какое-то сопротивление, я едва смогла вернуться.

Савицкий кивнул, как будто именно это и ожидал услышать.

— А Хохланд как это потом объяснил? — спросила Эзергиль.

— Никак. Я его не спрашивала.

Несколько секунд мы молчали. Савицкий обдумывал мой рассказ.

— Поразительно, — проговорил он. — Вам, Геля, просто повезло. В академии о лаборатории Хохланда ходят ужасные слухи. Еще вопрос: вы там никого не видели?

— Нет…

— Ни людей, ни… нелюдей?

Мы с Эзергилью еще раз переглянулись.

— Что же ты мне раньше не рассказала? — прошептала Эзергиль. — Все понятно с твоим Хохландом. Можно было бы и сюда не ходить…

Савицкий снисходительно усмехнулся:

— Вы честно ответили на мой вопрос и заслужили честный ответ. Итак, вы хотите знать, чем себя скомпрометировал Хохланд? Тогда слушайте…

Он сел поудобнее и начал:

— То, что я вам расскажу о Хохланде, — естественно, не для передачи. Впрочем, это не более чем общеизвестные факты и более или менее достоверные слухи. Делайте выводы сами.

Хохланд — выдающийся ученый. Один из самых сильных мастеров реальности в нашей стране. Выдающийся специалист, ученый и… практик. При этом — абсолютно беспринципный человек. Приведу пример из недавнего прошлого, поскольку здесь находится мой ученик, который может подтвердить мои слова. Этой зимой Хохланд весьма непорядочно со мной поступил — попытался, как вы, молодежь, выражаетесь, меня кинуть. Якобы от моего имени он через своего правнука подсунул сидящему перед вами Саше Хольгеру видеокассету. Судя по описанию, там содержалась ловушка — вход в некую зону знакового управления материей, которым мы не занимаемся, а Хохланд в нем, как вы выражаетесь, рубит. Эта ловушка была одновременно и тестом. Вы не читали о ловушках для хакеров, которые устраивают в крупных компьютерных компаниях? Хакер по своим каналам узнает о некоей «вкусной» информации, с невероятным трудом добирается до нее и вместо искомого находит предложение поступить на работу. По этому же принципу действовал и Хохланд. Слабый ученик, который не сумеет пройти этот тест и добраться до поля, был ему не нужен. Хохланд не сомневался, что рано или поздно кассета найдет своего адресата…

Я незаметно сжала руку Эзергили. Значит, кассета с «Бурзумом» исходила от Хохланда!

— Вы спросите — что плохого в подобном методе поиска учеников? — продолжал Савицкий. — А то, что Хохланду ученики на самом деле не нужны. Ему нужны… управляемые модули. Вы же, девушки, на роль модулей явно не подходите. Так что заниматься у него категорически не советую. Верьте моему опыту — я когда-то и сам у Хохланда учился, но вовремя раскусил его…

Попивая чай, Савицкий с явным удовольствием пересказал еще пару сплетен о Хохланде. Одна из них касалась каких-то академических внутренних интриг и меня не заинтересовала, хотя, как упирал Савицкий, именно она ярче всего характеризовала коварство и двуличие моего старикана. В другой сплетне, касавшейся уже чисто научных вопросов, речь шла о чем-то вроде воровства идей — я точно не поняла, поскольку Савицкий мгновенно загрузил меня латинской терминологией. В память мне врезался только зловещий эпитет, которым Савицкий наградил Хохланда, — «мастер оборотней».

В мастерской хлопнула дверь — это пришел Саша с печеньем. Савицкий, вероятно, решив, что достаточно дискредитировал Хохланда в наших глазах, резко сменил тему и принялся расхваливать свою школу. По его словам, училище на проспекте Авиаконструкторов ждали большие перемены, причем все — к лучшему.

— Ремонт — это так, мелочи. Вот с осени пойдет прямое финансирование из академии, будет куча грантов, появятся новые программы… Дело в том, что у нас самая, как вы выражаетесь, продвинутая в городе мастерская иллюзий. А станет еще сильнее — со следующего года я буду здесь завучем.

— А мастерская реальности у вас сильная? — спросила Эзергиль.

— Мастерской реальности у нас нет вообще.

Мы вытаращились на Савицкого.

— Как же так? Вы не умеете управлять реальностью?