Дракон Нерождённый

Она и так уже всё знала, – одноглазый наёмник не сомневался, – на поверхности ему помогали монахи Звездопада, следовательно, Хиас был осведомлён о каждом шаге Кельвина. А раз знал Хиас, не могла не знать и Верховная мать.

– Как пожелаете, госпожа моя.

Для жрицы было отведено несколько наиболее целых помещений внутри амфитеатра, весьма скромных, учитывая, сколь роскошно жила она в Анх-Амаратхе. Тем не менее, Самшит везде умела быть ослепительной и естественной. Она грациозно улеглась на софу, выдавая усталость после долгой молитвы, прислонила рядом Доргонмаур. При Верховной матери всегда находилась троица великанов, закованных в доспехи красной бронзы, – Пламерождённые, личные телохранители; также её покой стерегли Огненные Змейки и братья Звездопада. Глубоко под землёй, вынужденная прятаться, Самшит жила словно муравьиная королева, всё было подвластно её воле в этом маленьком царстве.

Служанки принесли два бокала кипятка с дольками лимона, жрица отпила с удовольствием, наёмник не спешил.

– Итак? – Её взгляд выдавал нетерпение и интерес, грудь мерно вздымалась под парчой, будоража фантазию.

Кельвин мысленно обругал себя, не хватало ещё вспотеть словно прыщавый подросток перед девушкой, – не в его сединах!

– Мы с добрыми братьями приглядываем за тем, что творится наверху, – начал он поскорее, дабы отвлечься, – и, как вы можете знать, этим утром произошло нечто странное. Одни из врат города беспричинно открылись на рассвете, пропуская внутрь Астергаце одного довольно особенного человека…

– Ребёнка, что зовёт себя новым мессией ложного бога амлотиан, – кивнула она.

– Верно. Он вошёл в город беспрепятственно, сопровождаемый лишь двумя людьми. Одна из них, девушка, неизвестна мне, но с другим я имел честь быть знакомым прежде.

Она положила подбородок на сложенные ладони, преисполненная грации, силы, спокойствия. Нежности.

– Исварох из Панкелада его имя, погребальщик школы Дракона. Много лет назад он выкупил меня из рабства благородного семейства Талис. Тогда я звался пищевым рабом номер тысяча…

– Тысяча двести семьдесят три.

С минуту они просто смотрели друг на друга, снедаемые предчувствием и желанием близости. Он мог пересечь комнату, заключить её в объятья и покрывать бархатистую кожу поцелуями; она приняла бы эти ласки, отдалась им, окунулась в наслаждение… но на том и всё. Ни один из влюблённых не сделает шага дальше, ибо меж них высился незримый колосс божественности.

Ничего не произошло, каждый сохранил свой жар внутри.

– Да, именно так, Исварох выкупил меня из рабства. Позже он говорил, что увидел в моих глазах жажду свободы, но в это сложно поверить. В то время, кажется, я уже был более мёртв, нежели жив…

– Мне жаль, что вам пришлось пройти через это. – В глазах Самшит блеснули слёзы.

– Полно вам, умоляю, не поддавайтесь чувствам, госпожа моя, это в прошлом.

– Мгновение, – платок оранжевого шёлка собрал две слезинки, – прошу, продолжайте.

– Да… Как бы то ни было, освобождение от вампирского рабства не значило полного освобождения. Исварох передал меня школе Дракона дабы я прошёл обучение и вступил в цех, но тому сбыться было не суждено. Со временем жажда свободы, о которой он говорил, действительно появилась, развилась, и я понял, что не желаю отказываться от части своей природы, перерождаться. Побег из-под призора провалился, наставники поймали меня и были весьма разочарованы. Исварох вмешался вновь, не позволив свершиться показательной казни. Благодаря его защите, заслугам, авторитету, меня пощадили. Тайно. В последовавшие годы я отработал потраченное на меня золото и время, после чего, наконец-то, действительно стал свободным. Не знаю, почему Исварох так опекал меня, он – погребальщик, существо не вполне живое или мёртвое, и всё же…

– Вы обязаны ему жизнью.

– Много раз, госпожа моя.

– И как же прошла ваша встреча?

Кельвин покатал в ладонях горячий бокал, отставил его в сторону.

– Он попросил убежища. На двоих.

– Убежища, – вдумчиво повторила Самшит.

– Насколько я понял, он намерен оставить юношу-чудотворца, и забрать с собой девушку.

– Дела могут приобрести дурной оборот для этой троицы?

– Исварох не сказал. Простите, госпожа моя, он вообще не склонен был что-либо объяснять.

– А вы?

– Никогда не ставил под угрозу свою миссию… умышленно. Он не знает о вас, только надеется на убежище. Я ничего не обещал…

– Но и не отказали.

Самшит не была ни раздражена, ни удивлена, её глаза всё также ярко сверкали, в позе сквозило расположение, благосклонность.

– Право я действительно не отказал. Не знаю, почему.

– Этот человек многое для вас значит. Поверьте, я понимаю, каково это, быть обязанным своей жизнью. Моя… – на миг печаль перехватила горло жрицы удавкой, – моя предшественница… она была мне матерью. Я понимаю, Кельвин.

Он выдохнул тихое:

– Спасибо.

– Знаете что, – её изящная ладонь легла на древко Доргонмаура и жрица призадумалась на несколько мгновений, словно прислушиваясь к реликвии, – помогите ему. Пусть приходит.