Дракон с королевским клеймом

Он снова посмотрел на Вельмину. В душе поднималась злость. Очень нужно было устраивать истерику? Пытаться отхлестать его по щекам? Ах, ну да. Он же для нее – прислуга, а то и вовсе раб. Такого можно и ударить, и даже выпороть. Итан отвернулся и закрыл глаза: смотреть на хозяйку дома расхотелось совершенно. Правильно она делает, что не верит в предсказания. По крайней мере, у них точно ничего не выйдет, да и не хочется: постельных игр с королевой ему хватит еще надолго.

Итану показалось, что Вельмина тяжело вздохнула, и он осторожно, из-под ресниц, все-таки глянул на нее. Теперь, конечно, она делает вид, что опечалена. Но ей-то что? Не в нее ведь дворецкий разрядил оба ствола.

– Прости меня, – раздался едва слышимый шепот, – пожалуйста…

И она тихо всхлипнула.

Наверное, надо что-то сказать в ответ? Но совершенно не хочется. Да и видеть ее… тоже не хочется. После всего-то.

Итан вспомнил, что в полусне-полуяви матушка так нежно гладила его, перебирала волосы. Пожалуй, он был счастлив в этом сне, и даже жаль, что сон закончился.

– Я тебе заплачу вдвойне, – послышалось тихое бормотание.

«Да не нужны мне твои деньги, – подумал Итан. – Стрелять было обязательно?»

– Хорошо, – сказала Вельмина, – я понимаю. Я все понимаю… глупо как-то получилось. Хорошо, что мы успели тебя спасти. И я должна была держать себя в руках, тогда бы ничего не случилось. А я не смогла. Понимаешь, когда незнакомый мужчина советует тебе приобрести средство, которое не дает наступить беременности… тем самым намекая на отношения, которых нет и не будет… Я не привыкла такое слушать от чужих, Итан.

Ситуация оказалась еще глупее, чем он предположил поначалу. Выходило, что, с точки зрения Вельмины, он ее решил поучить, как не понести от наместника. Итан повернулся к замершей пунцовой Вельмине и кое-как проговорил:

– Мартовская травка… нужна была мне. И в мыслях не было… Мне все равно, с кем вы спите, госпожа де Триоль, и с каким результатом.

Вельмина даже отшатнулась от него, сидя на стуле. Губы задрожали, того и гляди расплачется. Итану почему-то стало ее жаль – хотя с чего бы?

– Но ты не объяснил. – Глаза у Вельмины были просто огромные, влажные, как у олененка, и где-то на их донышках тлела обида.

– Вы не были расположены слушать, – отрубил Итан, – вам захотелось отхлестать меня по лицу. А мне это не нравится.

– Я… – Она торопливо провела рукой по волосам, приглаживая выбившиеся из прически прядки. – О боги… Но тебе-то зачем эта травка? Я никогда не слышала, чтобы ее употребляли мужчины.

– Она делает меня сильнее.

Говорить было непросто, Итан буквально с трудом ворочал языком.

– Я думал о том, что мог бы защитить вас от наместника. – Он помолчал и добавил: – Но, как выяснилось, это никому не было нужно.

– Зачем ты так говоришь? – Вельмина вскочила со стула, на котором сидела. – Ты специально так говоришь, чтобы сделать мне больно! Но мне и без того больно… Ты даже не представляешь, что я пережила, пока ты истекал кровью, а я смешивала раствор для внутренней трансмутации!

– Куда мне понять, – сил хватило даже на усмешку, – наверное, мне было лучше всех. Мне снилась… матушка. Снилось, как она гладит меня по голове… И я был счастлив.

Вельмина замерла. Даже побледнела, румянец вмиг сошел со смуглых щек. Она стиснула руки поверх передника и горестно покачала головой.

– Это я…

– Что – «я»? – поинтересовался Итан.

Он поднял руку и осторожно пощупал то место, куда угодили пули. Как и следовало ожидать, рана исчезла, остался лишь едва заметный рубец. Он подумал и о том, что рубец перечеркнул герб, оставленный Лессией. Очень символично.

– Это я… тебя… гладила, – пискнула Вельмина, – потому что ты… плакал в забытьи. Прости нас, если сможешь. В любом случае Солветр не должен был делать то, что сделал.

И, резко развернувшись, выбежала из лаборатории. Итану показалось, что она едва сдерживала рыдания, и где-то глубоко внутри шевельнулось сожаление. Может быть, нужно было разговаривать с ней чуть мягче? Теперь-то понятна причина, отчего она так взвилась тогда… Кому понравится, в самом деле, когда прислуга советует тебе огородиться от появления ребенка? С другой стороны, он ведь об этом никогда не знал. Лессия не докладывала, зачем еще используют мартовскую травку, газет ему не давали, а с прислугой такие вещи не обсуждались…

«И как же странно, что она меня до сих пор не узнала», – промелькнула и пропала неприятная мысль.

Итан догадывался, отчего Вельмина до сих пор не признала в нем короля-дракона. Во-первых, всем объявили о его гибели. Во-вторых, ну просто невозможно представить короля-дракона в том виде, в котором его привели в этот дом. И, наконец, Вельмина не была частой гостьей во дворце. То, что она его видела пару раз – причесанным, тщательно выбритым, наряженным, словно павлин, – вовсе не значило, что она хорошо запомнила лицо.

«Но рано или поздно вспомнит».

К этому моменту следовало бы оказаться далеко и от этого дома, и от Пантеи, и от королевства вообще.

Боль все еще гуляла в животе, но Итан, кряхтя и мысленно поминая всех демонов Бездны, кое-как сел и огляделся.