Дракон с королевским клеймом

Каллиграфия всегда считалась самым слабым видом взаимодействия с энергетическими потоками. Наверное, оттого, что для любого действия было необходимо начертать определенные символы, в определенной последовательности, да еще и чернилами определенного состава. Слишком много возни с сомнительным результатом. Однако именно каллиграфы изготавливали бомбы, а также – что еще более важно – документы. По этой же причине не бывало бедствующих каллиграфов, а если и были – то только те, чьи родственники не смогли собрать сумму, необходимую для покупки королевского патента.

Входя в лавку каллиграфа рядом с рынком, Итан был готов ко многому. Но яшмовая отделка пола и стен, золоченые (или даже золотые) карнизы, золотые накладки на дубовой мебели заставили его еще раз подумать о том, что совершенно зря в магическом обществе свысока относятся к каллиграфам.

За столом сидела девушка – златовласая и голубоглазая, и в придачу к этому еще и с весьма глубоким декольте, которое предположительно должно было радовать глаз посетителей.

– Что желает господин? – пропела она, а Итан почти ощутил на зубах хруст сахара.

Он остановился перед столом, коротко поклонился.

– Мы приезжие, и у нас возникла небольшая проблема с документами. Кажется, эту проблему могли бы решить здесь?

Голубые кукольные глаза смотрели прямо, чуть наивно, но при этом совершенно невозможно было понять, что там на уме у этой девушки.

– Какого рода проблема у вас возникла? – поинтересовалась она. – Мне требуется заполнить формуляр, чтоб отнести его господину Клиннэ.

«Помощница» – сообразил Итан.

– Я и моя невеста бежали из Селистии, – сказал он флегматично. – По дороге нас ограбили. Теперь мы здесь – и совершенно без документов. Мне кажется, господин Клиннэ мог бы нам помочь решить эту незначительную проблему.

– О, – сказала девушка, – подобные проблемы в Ларгосе решаются королевскими каллиграфами. Сожалею, но ничем не могу…

– Не умаляйте собственные возможности. – Итан быстро достал из кармана ассигнацию приятного сиреневого цвета, положил на стол.

Девица вскинула бровь и вопросительно посмотрела на него.

Итан поспешно достал еще одну ассигнацию.

Затем обе сиреневые бумажки исчезли в одном из ящиков стола.

– Подождите, – сказала помощница каллиграфа, – я спрошу у господина Клиннэ, можно ли что-то с этим сделать.

…Примерно через час Итан вышел из лавки каллиграфа с изрядно опустевшими карманами, при этом унося с собой два заполненных бланка на имя Вельмины и Итана Орье. Все, что оставалось, – вернуться в гостиницу и запечатлеть образы его и Вельмины на специально отведенном для этого прямоугольнике.

Кстати, если личные документы в Селистии были похожи на пудреницы, то в Аривьене это была простая книжечка из плотной бумаги.

* * *

– Ты меня запер, – это было первое, что он услышал, вернувшись в номер.

И не придумал ничего лучше, как поинтересоваться:

– А ты хотела уйти?

Тонкий силуэт на фоне светлого прямоугольника окна. Распущенные по плечам влажные волосы вьются кольцами, значит, Вельмина принимала ванну. И – Великий Отец! – на ней нет ничего, кроме длинного, до пят, стеганого халата. Тело отреагировало так быстро и резко, приятной тяжестью в паху, что Итан испугался – того, что так стремительно тонет, буквально захлебывается в собственном чувстве, в таком нежданном, внезапном желании этой женщины. Стоя на пороге гостиничного номера, он вдруг представил себе, как подхватывает птичку на руки, бросает на кровать, а затем сдирает этот глупый халат, обнажая упругое тело. Перед глазами так и стояло это видение, как Вельмина, с улыбкой, затуманенным взглядом, игриво раздвигает бедра, и это было настолько соблазнительно, что Итан поспешно отвернулся, бросил на стул газеты и добытые документы, а сам торопливо шагнул в ванную. Чтобы не маячила перед глазами, в таком-то виде. И не прикажешь ведь, чтоб закуталась по самый нос в покрывало.

«Ты обещал ей выбор, придурок».

Он помыл руки. Поплескал в лицо холодной воды. И только потом, успокоившись, вышел.

– Ты меня запер, – укоризненно повторила Вельмина. – Зачем?

– Чтобы никто не покушался на мое сокровище, – отозвался он.

Очень хотелось, чтобы получилось что-то вроде шутки, но, похоже, Вельмина не поняла – и по ее красивому личику скользнула тень страха.

– Ты хочешь держать меня при себе? Даже против моей воли?

– Как только все утрясется, ты вольна уйти. – Получилось холодно и грубо.

«Может быть, будет лучше, чтоб она ушла», – мелькнуло в голове.

– Не сердись. – Он поспешил исправиться. – Ты так сладко спала, и я подумал, что будет гораздо безопаснее, если я тебя здесь запру. Чтобы никто не позарился на сумку… Да и вообще, посмотри лучше, что я принес!

Итан разложил поверх кровати документы и газеты. Вельмина недоверчиво потянулась к книжечкам с золочеными виньетками по тонкому кожаному переплету, заглянула в обе и непонимающе уставилась на Итана.

– Вельмина Орье. Итан Орье. Ты… нас записал как мужа с женой?

– Или как брата с сестрой, как тебе угодно.