Дракон с отрезанными крыльями

— Больше жизни нужна, — выдохнул Дарре, еще крепче сжимая свою рыжую девчонку. И с чего их обоих вдруг потянуло на откровенности в столь неподходящей обстановке? Но руки сами гладили ее спину, ее волосы, то ли утешая, то ли в очередной раз признаваясь в любви. Да и кто сказал, что для чувств обязательно нужен особый момент? Разве это тепло, эта отзывчивость, это дыхание — не важнее? Он шесть лет назад совершил уже ошибку, за которую расплачиваться пришлось им обоим. И больше повторять ее не собирался.

Айлин качнула головой.

— Твоя жизнь — это самое дорогое, что у меня есть, — прошептала она. — Еще несколько дней — всего несколько дней! — и я смогу сделать для тебя оберег. Всю любовь свою вложу — будет у тебя самая лучшая защита! И только тогда смогу вздохнуть спокойно.

Дарре, не удержавшись, поцеловал ее в лоб.

— Меня не от кого больше защищать, — как можно убедительнее проговорил он. — С Кёном разобрались, а уж с самим собой я как-нибудь справлюсь. После того, как ты шрамы залечила…

— Это не я, — едва слышно возразила Айлин, совершенно теряя связные мысли в его объятиях и все же отчаянно пытаясь бравировать.

— Не ты, — рассмеялся Дарре и вдруг подхватил ее за подмышки. Поднял вверх и закружил над площадью. Айлин ойкнула, вцепилась ему в руки, требуя немедленно поставить ее на землю, а потом и сама залилась смехом. Что, на самом деле, могло быть лучше, чем такие вот шалости любимого? И чем его почти невесомые благодарные поцелуи? — Я без тебя восемь лет увечным себя считал и был уверен, что эти отметины до конца жизни. А ты всю мерзость забыть заставила — и исцелила. Прав был Эйнард, когда говорил, что все драконьи проблемы — в голове и в сердце. Я с отцом тут недавно разговаривал про его последний оборот. Он сказал, что тогда все время ждал, когда же знаменитая драконья ненависть к людям придет и вынудит его забыть все человеческое. Она и пришла. А если бы уверен был в себе…

— Зачем? — неожиданно обеспокоилась Айлин. — Ты… в дракона хочешь превратиться? Еще раз силу духа испробовать? Или… совсем?..

Дарре непонимающе посмотрел на нее.

— Совсем? — напряженно переспросил он, пытаясь понять, какой смысл скрывается за этим словом, потому что в то единственное, что приходило в голову, поверить было бы невыносимо.

— Ну, ты же… мы… — как в каком-то забытьи пробормотала Айлин, но тут же вздрогнула, словно опомнилась, и порывисто обхватила Дарре за пояс. — Ох, нет, нет, не слушай! Я такой трусихой стала, так боюсь всего, что сочиняю всякие глупости! Просто так хорошо все, так… необыкновенно, невозможно, что мне постоянно кажется, будто что-то произойти должно. Разве я заслуживаю?..

Дарре снова выдохнул, обнял ее обеими руками, истово желая избавить от подобных мыслей. Но что было делать, если он страшился того же самого? Не говорил, не подавал виду, но не раз и не два просыпался ночью в холодном поту и полной уверенности в том, что последние месяцы ему привиделись. Что Айлин по-прежнему его презирает, а он по-прежнему принимает это как данность, потому что спину разрывает болью, а голова наполнена лишь кошмарными воспоминаниями. И все самые счастливые события его жизни тоже лишь плод не в меру разыгравшейся фантазии. И что не может быть ни поцелуев, ни признаний, ни свадьбы, ни общего будущего с желанной рыжей девчонкой. И сколько бы ни убеждал Айлин в милости богов, заставить поверить в нее себя оказалось куда как более сложно.

— Что бы ни случилось, я буду с тобой, — то ли торжественно, то ли отчаянно пообещал Дарре. — До последнего вздоха; или пока тебе это будет нужно. Даю слово!

Айлин зажмурилась, не понимая, почему все тело вдруг охватила дрожь. Ведь драконья клятва сильнее всех уговоров на свете, а значит, Дарре никогда ее не нарушит. Почему же в сердце снова забрался липкий страх? Уж не потому ли, что своими сомнениями она могла накликать беду?

— Всегда, — прошептала она. — Всю мою жизнь — разве ты все еще этого не знаешь?

Дарре крепче сцепил руки и с трудом угомонил разбушевавшееся сердце. Конечно, богам не было дела до его клятвы, как и до всей его жизни. Сам выбирал и сам расплачивался. И ответственность должен нести сам. И теперь не только за себя, но и за свою рыжую девчонку. Что бы ни придумала Триада, а Айлин сказала свое слово. И Дарре наконец-то окончательно в него поверил.

— Мы браслеты свадебные выбрать хотели, помнишь? — проговорил он, старательно улыбнувшись. — Ты утверждала, что на ярмарку привезут все самое лучшее и надо их покупку обязательно отложить до этого события.

Айлин чуть отодвинулась, но вместо ответа взяла его за руку и прижала ладонь к своей щеке.

— Я просто давала тебе время передумать, — не удержавшись, всхлипнула она. Дарре качнул головой и нежно стер с ее лица горько-соленую каплю.

— Даже не надейся на это, — усмехнулся он.

* * *