Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

Шельм нагнал беглянку. Для этого ему не понадобились особые усилия. Девушка так и не поняла, кто ее преследуют. Наверное, масочники не зря частично обожествляют Вольто. Не человека, маску. Конечно, маску. Лекарь, кажется, наконец, начал кое-что понимать в масочниках, в их религии, которую они упрямо называют природной магией своего народа. Но это не что иное, как переплетение особого волшебного дара и веры. Осталось только уяснить, во что же верят масочники, и можно будет сказать, что он научился их понимать. Ставрас растянул губы в усмешке, наблюдая, как Вестник — безликая фигура в черной плаще с низко надвинутым на лицо капюшоном, остановился. А потом медленно повернулся лицом к надвигающемуся на него Шельму.

— Кто ты? — Последовал резкий окрик.

Шут продолжил приближаться и остановился лишь тогда, когда между ними оставалось не больше пяти шагов. Но он так и не ответил. Они стояли друг напротив друга минут пятнадцать. В полном безмолвии, и без единого жеста в чью-либо сторону. А потом Вестник повернулся к Ландышфуки спиной и медленно побрел в лес.

Ставрас подошел к Шельму только когда дыхание девушки, которое дракон все еще мог расслышать, окончательно затихло где-то вдали.

— Ты ее отпустил, — обронил он, констатируя факт, но не обвиняя.

— Знаю, — ответил Шельм шепотом. А потом порывисто повернулся к своему драконы и крепко обнял. — Как же больно… почти невозможно дышать.

— Она… ударила?

— Я узнал кто она и откуда. И теперь я точно знаю, почему она так ненавидит драконов и наше королевство.

Они помолчали. Шельм завозился, частично высвобождаясь из крепких объятий лекаря, и поднял на дракона глаза:

— Не спросишь? — А потом после легкой заминки все так же пристально вглядываясь в темноте в любимое лицо, — И даже не посмотришь?

— Сам расскажешь, когда посчитаешься нужным, — ответил ему Ставрас и поцеловал в лоб, ладонью зачесав вверх светло-голубую челку. А потом обнял за плечи и повел к эпицентру боевых действий, где уже все закончилось. И теперь серпокрылые резво вязали оставшихся в живых мертвоголовых. Они еще не знали, что ночной бой — это не последнее потрясение, которое им предстояло сегодня.

14

На поляне их встретили застывшие в напряженных позах бабочки. Они все смотрели в одну сторону, где обнаружились Арно и Рамират. Ставрас и Шельм пропустили, о чем эти двое договорились прилюдно, и попали уже на финал. Потому что оба — и дракон, и масочник, опустили оружие, с помощью которого, по всей видимости, сводили личные счеты сразу после боя с мертвоголовыми, после чего Томассо повернулся к Арно спиной. Тот колебался недолго. Секунда и вот он уже обхватил Рамират за шею. Еще два коротких выдоха, когда до драконьего лекаря вперед остальных дошло, что сейчас произойдет, и бронзовый дракон взмыл над кронами деревьев под изумленными взглядами собравшихся.

— Похоже, полет был неизбежен с самого начала, как бы эти двое не сопротивлялись, — задумчиво обронил Ригулти.

Со стороны Шельма послышался почти завистливый вздох.

— Иногда поражаюсь, какой у вас все же мудрый мир… — пробормотал он себе под нос и сразу же получил подзатыльник. Ойкнул и почти обиделся, но передумал, когда услышал, чем, собственно, был недоволен его дракон:

— Не у вас, а у нас. Он теперь общий, забыл?

— Ну… — лицо шута приобрело лукавое выражение, — если ты мне как-нибудь поласковее и почаще будешь об этом напоминать, может быть, и запомню.

— Шельмец!

— А то!

Вспышка гнева, которая вынудила Рамирата поднять оружие на собственного запечатленного, была такой сильной и такой неожиданной, что ни один, ни второй не сумели вовремя остановиться, пока не засверкали искры на скрещенных клинках. Все произошло внезапно. Когда бой с мертвоголовыми уже подходил к концу, Рамират осознанно подставился, чтобы спасти наподдавшую на него бабочку. Совсем еще девчонка, юная, с горячим сердцем и мечтами, которые он не смог оборвать росчерком клинка. А в итоге мертвоголовая ранила Арно, который оказался слишком близко, поэтому уловил его маневр и вместо своего дракона подставился сам. Конечно, масочника было трудно в этом винить. Он действовал на инстинктах, толком не осознавая, что творит. Но если рана, нанесенная дракону, не стала бы для того смертельной. И вряд ли причинила бы серьезные неудобства, потому что крылатому ничего не стоило ее залечить. То для масочника такое ранение оказалось весьма опасным и болезненным. Рамират мог бы многое сказать, а точнее, прорычать, трубя в небо о глупости своего подопечного, но вместо этого поднял оружие и нанес несколько прямых ударов. Арно напряг все силы и сумел отбить. А потом был очередной беззвучный разговор.

"Ты ведешь себя как мальчишка!" — Выпалил масочник, отбиваясь от наступающего на него дракона одной рукой. Вторая висела вдоль тела плетью.

"А ты как последний блаженный! Я — дракон! Когда же ты это запомнишь?! Я девочку пожалел, ясно тебе?!"

"А я тебя. Имею право, между прочим", — окончательно обозлился на него масочник.