Драконьи танцы на битом стекле (СИ)

Лекарь хитро улыбнулся и, не отрывая взгляда от происходящего на сцене, небрежно обронил:

— Не в этом мире.

Макилюнь укоризненно покачал головой. Похоже, Драконьему Лекарю передались некоторые из замешек его Арлекина. Зачем же надо было так пугать?

Почему палач испугался? Потому что комедия Дель Арте для масочников всегда было особым таинством, которое, несмотря на то, что вызывало смех и развлекала, в тоже время давала им возможность еще какое-то время продержаться в этом мире. С подмостков снисходила особая магия. Её рождали все маски, собранные воедино на праздничном лугу перед могильным холмом. И если бы кому-то в этом мире удалось повторить это действо, еще неизвестно, какой оно могло вызвать резонанс. Как бы отреагировал мир, и как это сказалось на самих масочниках. Но слова лекаря его несколько успокоились. И он снова увлекся постановкой.

— Это все импровизация? — Видя, как на сцене впервые появился Шельм, поинтересовался Радужный дракон.

— Да, — Шепотом откликнулся Макилюнь, и, не утерпев, поинтересовался. — А теперь что остальные думают об этом?

— Теперь лучше. — Ожидая явление юной возлюбленной своего шута, отозвался лекарь. — Король сказал, что весьма недурственная история выходит. Королева с ним согласна.

— А драконы?

— Кузя принимает ставки.

— На что? — Удивленно выдохнул палач.

— На то, с кем останется Шельм.

— В смысле, с застенчивой юной влюбленной или её второй служанкой — изворотливой кокеткой Коломбиной?

— Со мной или с ней, — ответил Ставрас и кивнул на юную особу, взошедшую на помост. Это была та самая Изабелла, с которой в конце представления предстояло танцевать Шельму.

Макилюнь оглушено молчал. Он так и не смог разгадать, что было в словах лекаря — самоирония или обычная шутка. Поэтому не нашел, что ему сказать на это. Но в тоже время, он был возмущен поведением зеленого дракона Дормидонта.

"Передай Кузьме, что это…" — Начал он, в мыслях обращаясь к Эру, но тот его перебил, что позволял себе довольно редко.

"Он знает все. Просто… — дракон сделал паузу, подбирая слова, потом продолжил, — Нам всем немного грустно. Он ведь Вольто, он у вас теперь самый главный, и Ставрас ради него к миру взывал. Это нечестно".

"То, что он не сказал ему о роли влюбленных?"

"Да!" — Эр повернулся к нему и в глазах своего дракона палач прочитал вопрос, — "Неужели было так трудно сказать?"

"Не думаю, что Радужный нуждается в вашей жалости".

"Это не жалость", — Совершенно неожиданно в голове Макилюня прогудел голос не Эра, а Тиля, королевского дракона. — "Это солидарность с сородичем, которому не посчастливилось полюбить вашего Арлекина".

"Я думаю, что это вовсе не очередная арлекинья шутка и, уверен, что Шельм сам ему все объяснит".

"Когда станцует с этой… этой…" — Черный дракон, глядя с высоты своего роста на девушку на подмостках, не нашел для нее подходящего определения.

Зато поддакнул Эр.

"Разлучницей?"

"Уверен, — еще тверже, чем до этого, обрубил Макилюнь, — Ничего подобного не произойдет".

"Откуда ты знаешь?"

"Мальчик искренне влюблен в нашего", — Палач сделал особое ударение на этом слове, чтобы напомнить драконам о том случае, когда они все дружно возмущались, что масочники до сих пор делят их на наших и ваших. — "Лекаря. Поэтому вместо того, чтобы паниковать, лучше бы верили в них".

"А вы, верите?" — Это была Жерель, дракониха королевы.

"Да". — Честно ответил ей палач, до сих пор недоумевающий, как это драконам удается говорить с ним всем вместе. И добавил, — "И еще одно, в качестве оправдания для Шельма. Изначально в пару влюбленных ставили тех, кого планировали в самом ближайшем будущей поженить, считая удачной парой не в плане их любви друг к другу, а в интересах продолжения рода. Думаю, Алекс мог умолчать о тонкостях своего танца еще и поэтому".

И тут, удивив всех, так же молча, чтобы не мешать представлению, через их с Лием маленькую дракониху заговорил Тай.

"Он думает, что ты заставишь его жениться. И нарожать детишек, как другого своего парня".

"Что?!" — Одновременно вскричали все старшие драконы, даже Эр не утерпел.

"Какого парня?" — Запоздало вопросил Макилюнь.

"Он имеет в виду Августа", — А это вмешался король. И все притихли. Его Величество, помолчав, сказал. — "Он хоть и прародитель всей нашей династии, думаю, в случае с шутом не самый лучший пример для подражания".

"Я учту" — Сухо ответил королю лекарь так, чтобы все услышали и поняли, что разговор окончен.