Драконья кровь

Мысли сконцентрировались на самом интересном объекте для всякого разумного существа — самом себе. Инк вспоминал свою новую встречу с Де Монтье. Странное дело — удары от лидера Замка Гудар принимались спокойно, а вот намёки на подчинение духу отражения вызывали ярость. У всего есть причина и следствие. Понимание такой простой истины отпечаталось внутри Инка накрепко.

«Используй других, позволяя использовать себя. Я смирился с этим, но в то же время злюсь на эту странную богиню… Верно. Это потому, что я чувствую себя беспомощным. Как можно сравниться с кем-то подобным? Пытаться её использовать бесполезно. Я не знаю о ней ничего, — Инк прислушался к себе, ухватился за след эмоций. — Слова Лада… Искать свободного. Просто слова, не обещание, не требование. Несколько обычных слов породили во мне зависть. Я сам захотел быть кем-то особенным, тем неведомым свободным, о котором он говорил. Не нужно вкладывать в других частицы своего светоча, чтобы контролировать их — нескольких слов будет достаточно.»

Со светочем творилось нечто непонятное. Инк видел его в микрокосме привычной сферой с девятью нитями, но стоило взглянуть чуть иначе, и он превращался в правильную пирамиду с треугольным основанием. Светоч не менял форму, а был одновременно тем и другим. Цилиндр может дать тень в виде прямоугольника, если осветить его с одной стороны и круга — с другой. Популярная иллюстрация разницы между истиной и правдой подходила как нельзя лучше. И сфера, и пирамида были «тенями» истинной формы светоча. Пространство многомерно, это Инк уже прочувствовал на себе, как и своё неверное понимание кинра.

«Я только завершил четвёртую ступень. Горько это признавать, но я был слишком самонадеян. Поэтому и нужен наставник на пути развития. Вот только… Этот мир не располагает к альтруизму. Для чего кому-то давать мне силу? Мы все конкуренты. Зачем нам помогал Глэм? Дзинту… Да. Одна из ступеней требует быть наставником. Что-то он от этого получит, но развивать нас до своего уровня не станет.»

Инк сконцентрировал внимание на светоче. Пятая ступень кинра требовала создания барьера на границе между разумом и прочим пространством. Он пытался ощутить эти самые границы, но светоч не ограничивался привычными смертным измерениями. Чтобы постичь пятую ступень, требовалось познать истинную форму светоча, а значит и структуру пространства.

«Когда я отделяю частицы светоча для создания артефактов, он на самом деле остаётся целым в каком-то другом измерении, а в привычной мне области понимания кажется раздробленным, — Инк понимал всю сложность ставшей перед ним задачи. — Как там говорил Глэм? Достигнете седьмой ступени кинра, и мои родственники из клана Сугой не будут вам равны в силе разума? Я действительно надеялся вот так просто превзойти клан, входящий в малый круг буфера? Наивно. Мне нужен наставник, но я не могу никому доверять, не видя их выгоды в моём обучении. Именно поэтому мне нужно исполнить свой план. Тогда я смогу учиться у всех, но никому не быть учеником. Быть свободным от этих странных обязательств.»

Инк вспомнил о техниках воспламенения светоча и его закалки. По сравнению с силой Лада это ничего не значило. Каменная статуя в храме цзинту принадлежала богу дружбы. В этом не было сомнений. И бог дружбы просил Инка верить в предательство. Почему? Инк посмотрел на свои руки. Тысячи мельчайших нитей проходили насквозь, окутывая пальцы неровным цветным сиянием. Нити законов несли свою силу, но в то же время пытались изменить его. Сияющий ореол был похож на огромную армию. Солдат было столь много, что они сливались в единый многоцветный поток разнообразных сил. Инк чувствовал себя клочком земли, маленьким островком во вселенной, за который сражаются принципы бытия. Одни нити стремились поглотить его злобой, другие — призывали поддерживать товарищество, третьи — не имели эмоционального окраса, тянули к земле гравитацией или толкали ветром в сторону.

«Сила бога огромна. Использовать нити законов, чтобы черпать силу — самый простой путь, но это не значит, что он самый верный. Я чувствую, что тренировка светоча должна быть по-своему полезна.»

Инк продолжал двигаться по следу бога-зверя и тренировал светоч. Та часть, что виделась сферой, легко покрывалась язычками пламени, а похожая на пирамиду — укреплялась подобно стали. Объединить эффекты двух техник стало сложно. Сколько бы усилий Инк не прилагал, пирамида не хотела покрываться пламенем, но в пространстве сферы ситуация была несколько проще. Инк будто перетягивал слой с пирамиды сквозь слои пространства, сливая его с огненной поверхностью сферы.

Язычки пламени теряли подвижность, но обретали устойчивость, становились подобием той самой границы, которую требовалось проложить между своей душой и миром за её пределами. В какой-то момент пламя достигло смутного равновесия между подвижностью и прочностью. Инк ощутил странное воодушевление, перед его глазами мелькнул белый мир с чистой силой. Разум погрузился в транс медитации, поглощая энергию, перемалывая, отправляя в микрокосм.