Драконий пир

— Новый правитель ещё молод и грезит только о воинской славе. Он мало задумывается о том, как живут его подданные.

Хозяин лавки горячо возразил:

— Ты сам не старше его! Что даёт тебе право отзываться о нём так!? Ты, наверное, и видел его один раз, а уже берёшься судить!

Наконец, Мехмед остановился у глухих дощатых ворот большого богатого дома, обнесённого высокой каменной стеной, за которой виднелись верхушки кипарисов. Судя по поведению переодетых воинов султана, которые отошли на противоположную сторону улицы, покрытую тенью, и стали высматривать, где бы там усесться, Мехмед, наконец, добрался до места назначения.

Один из двух непереодетых телохранителей, всю дорогу молча следовавших за султаном, громко постучал в калитку, которая почти сразу открылась, и Влад увидел чернокожего слугу-привратника в белой чалме.

Привратник отлично знал, кто явился в гости, и потому, кланяясь, еле сдерживался, чтобы не упасть ниц. Некий мальчик рядом с привратником, тоже слуга, увидев Мехмеда, несколько мгновений таращился, открыв рот, затем опомнился, поклонился, после чего сразу же кинулся по вымощенной дорожке через кипарисовую рощу к главным дверям дома, распахнул резные створки и скрылся в комнатах.

Османский правитель вместе с Владом и двумя телохранителями последовал за мальчишкой, но не успел одолеть и половины пути, как навстречу выбежала толпа во главе с животастым стариком и согнулась в поясных поклонах.

— О, господин! — затараторил старик. — Аллах несказанно милостив ко мне, ибо я снова вижу тебя здесь. Сказать по правде, я не ждал тебя скоро, поэтому ушам не поверил, когда получил известие, что ты хочешь посетить мой дом снова.

— Отчего же так? — усмехнулся Мехмед. — Разве я когда-нибудь оказывался разочарован твоим товаром? А если я доволен, почему мне не прийти снова?

— Я слышал, что после похода твой гарем пополнился многими красавицами из страны румов, — ответил старик. — Неужели, эти красавицы не настолько хороши, как мои птички?

Страной румов старик называл Византию. После взятия Константинополиса многие дочери знатных семейств действительно оказались в султанском гареме — об этом Влад знал, но сейчас задумался о только что услышанном слове "птички".

Меж тем старик успел проводить Мехмеда и Влада в дом, где не оставлял без внимания ни на мгновение.

Казалось бы, круглый живот мешал своему обладателю нагибаться, но как только султан ступил под крышу, старик с неожиданным проворством помог своему дорогому гостю снять сапоги и надеть домашние туфли. Примеру хозяина последовали слуги, переобувшие Влада. Тот самый мальчик, склонный таращиться, принёс кувшин с водой, тазик и полотенце, чтобы посетители могли омыть руки.

После этого Мехмед и Влад направились дальше, вглубь дома, а два телохранителя остались ждать у дверей под кипарисами.

— Господин, воистину ты пришел не зря, — тараторил старик, широкими взмахами правой руки приглашая султана следовать вперёд. — Мне есть, чем тебя порадовать, ведь этот дом не удостаивался твоего посещения уже восемь месяцев, а это долго. За такой срок можно успеть многое.

— Смотри внимательно, Влад-бей, — сказал Мехмед, движением головы указывая на закрытые решетчатые двери в конце коридора. — Тебе, иноверцу, сейчас представится редкая возможность своими глазами узреть рай для правоверных.

Сквозь мелкие просветы в решетке виднелись пятна зелени и более ничего, но по мере приближения из-за дверей всё отчётливее раздавалось щебетание птиц или чьи-то звонкие голоса, а может, то и другое вместе. Помня разговоры о птицах, Влад уже догадывался, что именно увидит, и всё же такого он не ждал...

Двери вели во внутренний двор дома, похожий на большой колодец. Сюда смотрели окна многих комнат, но эти окна оставались наглухо закрытыми, а поверху во всю ширину двора растянулась мелкочешуйчатая сеть. Здесь, как в клетке, жили птицы. Десятки разноцветных созданий, привезённых невесть откуда.

По углам двора росли большие деревья, а птицы, если усаживались на одно из них все разом, то облепляли каждую ветку, и дерево казалось увешанным яркими спелыми плодами — правда, лишь до того мгновения, пока пернатые не вспархивали, и не начинали кружить по двору.

Конечно, птицы во дворе являлись частью хитроумного стариковского замысла, ведь среди многоголосого щебетания, постоянного порхания, мельтешения пёстрых крыл и прочей беспечной суеты Влад не сразу увидел двенадцать женщин, вернее — дев. Каждая из них стояла, вытянув вперёд оголенную руку в золотых браслетах, а птицы проносились мимо, на лету хватая корм с ладони. Девы старались сохранять неподвижность, чтобы не спугнуть пернатых, и эта неподвижность в центре пестрокрылого вихря завораживала.