Драконы в рюкзаке

Мы останавливаемся перед входом в Проспект-парк. За нашими спинами по оживленной Флэтбуш-авеню гоняют машины. Бегуны трусят мимо, матери катят детей в колясках. Мама приводила меня сюда, когда я был маленьким. В этой части парка есть карусель и зоопарк плюс игровая площадка и дом Леффертса, где когда-то жили голландские первопоселенцы. Проспект-парк – одно из любимых моих мест в Бруклине, но от того, что я оказался здесь с Ма, я больше нервничаю, чем радуюсь. Прижимаю ладонь к животу и надеюсь, что по моему виду и не скажешь, как меня подташнивает. Что старая ведьма с детенышами ящерицы с Мадагаскара забыла в таком месте, как Проспект-парк?

Дело оборачивается так, что в парк мы даже и не заходим. Вместо этого мы стоим перед высокими каменными воротами, пока Ма изучает грозовое небо. Темные тучи над нашими головами выглядят словно масса воды, которая закручивается в стоке раковины.

– Кажется, дождь собирается, – замечаю я, надеясь, что это подтолкнет Ма к действию.

Но она отвечает лишь задумчивым «хммм» и ободряюще похлопывает себя по сумке.

– Что теперь будем делать? – интересуюсь я, когда первые капли падают мне на лицо.

– Ждать, – отзывается Ма.

Я следую за ней к каменной лавочке и смотрю, как Ма с кряхтеньем опускается на нее. Сам я слишком взвинчен, чтобы сидеть, так что остаюсь стоять в паре метров от скамейки. Один-два голубя прохаживаются рядом своей походочкой враскачку, надеясь, что мы бросим им какие-нибудь крошки или что-то еще. Когда один из них подходит слишком близко, я качаю ногой в его сторону, и он с хлопаньем крыльев улетает. Но с мрачного неба спускается все больше и больше голубей, и вскоре мы оказываемся в окружении моря воркующих птиц. Я топаю, чтобы отпугнуть их, но Ма говорит:

– Оставь их. Они знают, какое сейчас время.

Для меня в этой фразе нет смысла, но я делаю как мне сказано и опускаюсь рядом с Ма на жесткую каменную лавочку. Время от времени кошусь на нее украдкой, но вести себя пытаюсь как ни в чем не бывало. Я никогда раньше не видел настоящей ведьмы! Ма вовсе не похожа на тех колдуний, что показывают по телевизору. Хочу спросить у нее, как она стала ведьмой. Сначала была чьим-то подмастерьем? Мне любопытно, но и страшновато, и я не хочу ляпнуть какую-нибудь банальность вроде «Где же ваша метла?». Так что просто хрущу костяшками пальцев и жду, пока Ма сама что-нибудь мне скажет. А она снова увлеклась наблюдениями за небом, так что не говорит ничего.

Прежде чем я успеваю придумать нормальный вопрос, который можно задать ведьме, в поле зрения появляется бездомный с перегруженной тележкой из супермаркета. На нем столько одежды, что человек напоминает ходячую корзину с бельем для стирки. Я могу насчитать не менее трех разных шапок, надетых одна поверх другой на голову, которую бомж склонил низко на грудь. Я не вижу его лица, но в тележке у него старый телевизор, пакеты, забитые пустыми банками из-под соды и бутылками, и еще одежда.

Пытаюсь не таращиться на бездомного, потому что мама говорит, что это невежливо. Но Ма, похоже, ничего подобного не чувствует. На деле она двигается ближе ко мне, чтобы освободить место на скамейке, и, естественно, бомж паркует свою тележку и усаживается рядышком с нами.

– Ма, – произносит он грубым голосом, но дружелюбно.

– Эмброуз, – вежливо отвечает Ма.

Я не поднимаю глаз от земли, чтобы никто не понял, насколько я удивлен. Ма знакома с этим типом?

– Ты никогда не думал о том, чтобы путешествовать налегке? – спрашивает она. – Надо было найти место, чтобы припарковать эту тележку. Она замедляет тебя, Бро.

Человек вытягивает руку в перчатке и берется за бортик тележки:

– Извини, что заставил тебя ждать, Ма, но ты же знаешь – я люблю держать ценное имущество под рукой.

Ма понимающе кивает. Потом тростью сбивает комок присохшей грязи с одного из непарных ботинок бомжа.

– Как идут дела?

Мужчина поднимает голову и смотрит вдоль улицы:

– Все уже не так, как прежде, Ма, но тебе не требуюсь я, чтобы узнать об этом.

– С транспортером есть проблемы?

– Ты отправляешься сегодня?

Ма пожимает плечами:

– Может выйти и так.

– Я думал, ты давно вышла из игры, Ма. Ты, знаешь ли, уже не девочка!

Ма ворчит и раздраженно стукает тростью о мостовую:

– А то я сама не в курсе. Но ты же знаешь, как обстоят тела, Бро. Всякий раз, как я собираюсь на покой, они находят способ оставить меня при деле.

Эмброуз усмехается:

– И что за способ на этот раз?

Ма похлопывает по сумке:

– Я должна выполнить доставку.

Эмброуз склоняет голову набок, от чего шляпа-федора начинает сползать с его макушки.

– Это же черная работа, Ма. Почему они хотят, чтобы такой профи, как ты, занимался доставками?

Ма тянет за ремешок сумки и оглядывается, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает.

– Ты знаешь, как оно бывает, Бро. Иные доставки поособеннее остальных.