Дракула

Как все добры ко мне! Доктор ван Хельсинг очень мил. Почему он сердился из-за этих цветов? Впрочем, мне с ними стало как-то лучше. Меня уже не страшит одиночество, и я могу спокойно встретить ночь. Не стану обращать внимание на хлопанье крыльев за окном… В последние сутки мне стоило такого труда уснуть! Ведь есть же в мире люди, чья жизнь проходит без кошмаров… Раньше я не любила запаха чеснока, но сегодня он мне даже приятен! Я чувствую, что мне хорошо.

Записи доктора Джона Сьюарда

13 сентября

Ван Хельсинга я застал уже на ногах. Кеб, заказанный в гостинице, ожидал у дверей. Профессор прихватил с собою свой саквояж, с которым никогда не расстается.

Мы приехали в Хиллингтон в восемь утра. Сразу же встретились с миссис Вестенра, выходившей из своей комнаты. Она сердечно приветствовала нас и сказала:

– Обрадую вас обоих – Люси лучше. Девочка еще спит. Я заглянула к ней в комнату и видела ее, но не входила, боясь потревожить.

Профессор потер руки:

– Aгa! Кажется, я поставил верный диагноз. Мое лекарство действует…

– Не приписывайте себе всех заслуг, доктор, – с улыбкой перебила его хозяйка дома. – Своим утренним покоем Люси отчасти обязана и мне.

– Вот как, леди? – нахмурился профессор.

– Я перед сном заглянула к ней, Люси так крепко спала, что мой приход ее не разбудил. Однако в комнате было невыносимо душно, и я решила проветрить спальню. Там повсюду лежало множество дурно пахнувших цветов, даже вокруг шеи Люси был обмотан целый пучок. Мне пришлось всю эту гадость убрать, ведь ей, ослабевшей, нечем было дышать… Я оставила окна и дверь приоткрытыми…

Лицо ван Хельсинга стало пепельно-серого цвета.

Он постарался справиться с собой, памятуя о тяжелом заболевании миссис Вестенра, но как только она ушла, резко втолкнул меня в буфетную и повернул ключ в замке.

Я впервые видел профессора в таком отчаянии.

– Господь всемогущий, – закричал он, – чем провинилась эта бедная девушка? Ее мать, того не желая, губит ее… Сам дьявол против нас! Что же нам делать? – Ван Хельсинг заметался по комнате, словно не решаясь что-либо предпринять, а затем потащил меня за руку к двери. – Идем, Джон!..

В спальне Люси легкий ветерок колыхал шторы. На этот раз оба мы были готовы к тому, что нас ожидало. Взглянув на несчастное восковое лицо нашей пациентки, профессор пробормотал:

– Так я и предполагал…

Затем, больше не произнося ни слова, он начал готовить инструменты. Я привычно закатал рукав рубашки, но он меня остановил.

– Нет, Джон, теперь моя очередь. Ты все сделаешь сам…

Снова переливание, снова возвращение красок на бледное лицо больной и восстановление ритма дыхания. Живительный сон. На этот раз я наблюдал за состоянием Люси, пока профессор подкреплялся в столовой, отдыхал и сурово беседовал с ее матерью. Затем он вернулся ко мне и, заявив, что эту и следующую ночи проведет у постели пациентки, отослал меня прочь, пообещав в случае необходимости послать за мной.

…Люси очнулась бодрой и жизнерадостной – как ни в чем не бывало – и ничего не помнила…

Что все это значит? Я уже начинаю бояться, не влияет ли на мой рассудок долгое пребывание среди умалишенных.

Дневник Люси Вестенра

17 сентября

Четыре спокойных дня и ночи. Я становлюсь такой сильной, что едва себя узнаю. Мне кажется, я очнулась после долгого кошмара.

Я только что открыла глаза: солнце, свежий утренний воздух. С тех пор как доктор ван Хельсинг со мной, прошел весь этот ужас, сводивший меня с ума, резкое хлопанье крыльев за окном, смутный голос, куда-то зовущий, настойчивый, требовательный… Все это теперь прекратилось. Я больше не боюсь засыпать. Даже стала любить чеснок. Мне его целыми корзинами присылают из Гарлема.

Сегодня профессор уезжает на несколько дней в Амстердам. Но ведь за мной не надо присматривать; я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы остаться одной. Благодарю Бога за мою мать, за дорогого Артура и за всех наших друзей, которые так добры ко мне…

«Пэлл-Мэлл газетт» от 18 сентября

«СБЕЖАВШИЙ ВОЛК

Интервью со сторожем Зоологического сада

Томас Билдер живет в одном из домиков за вольером со слонами. Он собирался пить чай, когда я постучал в дверь. Он и его жена – милые пожилые люди, однако сторож, большой оригинал, – отказался беседовать со мной, пока не угостит меня домашним кексом, против чего я не протестовал.

Затем он закурил трубку и сказал:

– Теперь, сэр, вы можете спрашивать меня о чем угодно… Не терплю праздного любопытства. Звери, они, сэр, по натуре схожи с нами, вернее мы с ними… Уберите вы свои полфунта, не то я пошлю вас к черту! Ладно, давайте сюда… Я знаю, зачем вы пришли – из-за сбежавшего волка?

– Совершенно верно! Я хочу узнать, как это случилось, почему и чем может кончиться, по вашему мнению.