Дракула

Когда я вечером вернулся домой, у Мины уже был готов ужин; затем она рассказала о визите доктора ван Хельсинга и о том, что дала ему обе наши тетради. Мина крайне встревожена. Она показала мне письмо доктора, в котором ван Хельсинг утверждает, что все случившееся со мной – правда. Это буквально воскресило меня; я сомневался в реальности происшедшего, и это очень угнетало. Теперь я ничего не боюсь, даже самого графа. Он, как видно, все-таки решился приехать в Лондон, и тот господин, в которого я так пристально вглядывался, был, несомненно, Дракула.

Мы с Миной проговорили допоздна…

Утром она хлопотала в столовой, а я отправился в гостиницу за профессором.

Ван Хельсинг удивился, увидев меня. Когда я вошел к нему в комнату и представился, он повернул меня к свету и произнес:

– Но ведь мадам Мина предполагает, что вы нездоровы…

– Да, у меня был стресс, и я был болен, но вы, профессор, меня уже исцелили.

– Каким же это образом? – хмыкнул он.

– Вашим вчерашним письмом к Мине. Все, что я пережил, казалось мне тяжелым бредом, ведь я не верил даже собственным глазам. Вы понятия не имеете, что значит сомневаться во всем, даже в самом себе…

После, уже в нашем доме, он задумчиво произнес:

– Здесь каждый час для меня – ученье… Я с удовольствием принял приглашение позавтракать в вашем доме; вы уж простите мне, сэр, эту вольность, но должен заметить, что вы на редкость счастливый человек – у вас необыкновенная жена. И мне захотелось предложить вам свою дружбу.

Мы пожали друг другу руки.

– А теперь, – продолжал профессор, – позвольте просить вас о небольшой услуге. Мне предстоит трудная задача, я не знаю, с чего начать, но вы можете мне помочь. Расскажите, что было до вашего отъезда в Трансильванию. Впоследствии мне понадобятся еще кое-какие сведения, но пока и этого довольно.

– Сэр, – спросил я, – это касается графа?

– Да.

– Попробую быть вам полезным.

– Вы приедете в Лондон с женой, если я попрошу вас?

– Будем оба, когда захотите…

После завтрака я проводил его на вокзал. Я купил там профессору местные утренние газеты и вчерашние лондонские. Он машинально открыл «Вестминстер газетт» и, побледнев, простонал:

– Mein Gott! Боже мой, так скоро…

Мне показалось, что профессор начисто забыл обо мне.

Тут раздался свисток, и он вскочил на подножку, обернулся и крикнул:

– Передайте привет мадам Мине! Напишу вам, как только смогу!..

Записи доктора Джона Сьюарда

26 сентября

До сегодняшнего вечера у меня не было оснований задуматься над тем, что происходит.

С моим пациентом все хорошо; благодаря нашим заботам и лечению, Рэнфилд стал гораздо спокойнее и не доставляет мне никаких хлопот. Я получил спокойное письмо от Артура, Квинси также написал мне, что к Арчи возвращается его прежняя уравновешенность. Стараюсь не вспоминать о смерти Люси. Все позади, однако неугомонному ван Хельсингу неймется, он хочет разжечь мое любопытство… Вчера он ездил в Эксетер и ночевал там. Сегодня возвратился и тут же сунул мне под нос «Вестминстер газетт».

– И что ты думаешь об этом? – Профессор ткнул пальцем в заметку.

Я погрузился в чтение, но, дойдя до упоминания о точечных, будто от укола, следах на шее, взглянул на ван Хельсинга.

– Ну? – спросил он.

– Это похоже на ранки Люси? И о чем, по-вашему, это свидетельствует?

– О том, что причина одна и та же.

Я не вполне понял его слова. Серьезность профессора меня забавляла, но, взглянув на него, я смутился: мне еще никогда не приходилось видеть такого выражения на лице моего учителя, даже когда мы с ним боролись за жизнь Люси.

– Сэр, объясните! – попросил я.

– Ты можешь мне сказать, от чего умерла мисс Люси? – нетерпеливо перебил меня ван Хельсинг. – Несмотря на то что ты наблюдал. Может, из-за шока, вызванного потерей крови?

– Следов сильного кровотечения не было.

Ван Хельсинг уселся за стол и продолжал:

– Ты толковый врач, Джон; твоя сильная сторона – логика, однако ты слишком рационален по отношению ко всему, что не касается обычной жизни. Тем не менее, как профессиональный медик, ты должен признать тот факт, что люди состоят не из одних органов, костей и мышц. Впрочем, и в природе тоже случаются необъяснимые явления… Один человек способен чувствовать нечто, лежащее за гранью понимания, другой – нет. В том и ошибка науки, что она все хочет разъяснить, а если это ей не удается, то вывод один: «сие не существует». Ты веришь в трансформацию элементов? Нет. Ты признаешь чтение мыслей на расстоянии? Нет. А как быть с гипнотизмом?

– Он существует. И Шарко это замечательно доказал.

– Тогда объясни мне: как ты можешь верить в гипноз и одновременно отрицать чтение мыслей на расстоянии? Мозг человека далеко не изучен, друг мой… Но я не об этом. Почему бедная Люси с кровью четырех доноров в венах не смогла прожить и одного дня? Куда она девалась, эта кровь?

– Загадка, – отмахнулся я. – Таких множество в медицинской практике. К чему вы клоните, говорите прямо.