Читаем Драмы полностью

Драмы

Эусебио, Лисардо. — Хиль, спрятавшийся.

Лисардо

Мы можем тут остановиться,Мы здесь со всех сторон закрыты,И нас с дороги не увидят.Вынь шпагу, Эусебио:Так на барьер всегда я ставлюЛюдей, как ты.

Эусебио

Хотя довольноДля поединка — быть на месте,Но все же я хотел бы знатьПричину твоего волненья.Скажи, Лисардо, основаньеТакого гнева.

Лисардо

ОснованийТак много, что молчит язык,И нет в рассудке рассуждений,И нет терпенья у терпенья.О них я умолчать хотел бы,Хотел бы даже позабыть;При повторении наносятОни мне снова оскорбленье.Скажи: ты знаешь эти письма?

Эусебио

Брось наземь, я их подниму.

Лисардо

Бери. Чего же ты смутился?Чего ж ты медлишь?

Эусебио

О, проклятье,Тысячекратное проклятьеТому, кто может доверятьЛистку бумаги тайны сердца!Он камень, брошенный рукою,Мы знаем, кто его направил,Не знаем, где он упадет.

Лисардо

Теперь узнал?

Эусебио

Не отрицаю,Мой почерк.

Лисардо

Ну, так я — Лисардо,Живу в Сиене, и отец мой —Лисардо Курсио. Он былТак расточителен ненужно,Что в краткий срок всего лишился,Чем обладал он по наследству.Как заблужденье великоТого, кто тратами большимиСвоей семье готовит бедность!Но если даже благородствоИ впрямь оскорблено нуждой,Оно не может быть свободноОт обязательств прирожденных.А Юлия (о, знает небо,Как больно мне ее назвать!)Иль соблюсти их не умела,Иль не могла уразуметь их.Но первое или второе,Она сестра мне. Если б БогЕй не дал быть моей сестрою!И должен ты себе заметить,Что женщинам ее достоинствНельзя записок посылать,Нельзя в любви им объясняться,Нельзя им подносить подарки,Ни засылать к ним подлых сводниц.Я не виню тебя во всем.Я признаюсь, что, если б дамаДала мне только позволенье,Я то же самое бы сделал.Но ты забыл, что ты мой друг,И в том вина твоя двойнаяС виною, совершенной ею.Когда ты пожелал увидетьМою сестру своей женой,(Иначе я не представляю,Не допускаю даже мысли,Чтоб ты к иной стремился цели,И эту не могу принять;Свидетель Бог! Скорей, чем видетьЕе обвенчанной с тобою,Ее хотел бы я увидетьУбитою моей рукой.)Когда ее ты выбрал в жены,Ты моему отцу был долженСперва открыть свое желанье,Не ей. Таков был честный путь.Тогда отец мой увидал бы,Ответить ли тебе согласьем,Иль отослать тебя с отказом,И я в последнем убежден:Раз качество и состояньеВ таких вещах поставить вровеньЛишен возможности — кто беденИ благороден, он тогда,Чтоб кровь свою не обесцветить,Коли имеет дочь — девицу,Ее отдаст — никак не замуж,А в сокровенный монастырь.Быть неимущим — преступленье.И доброй волей, иль неволей,Но Юлия, сестра, немедляПоступит завтра в монастырь.И так как было б недостойно,Чтоб инокиня сохранялаВоспоминания безумнойНепозволительной любви,Тебе их в руки возвращаю,С таким решеньем безоглядным,Что их не только отниму я,Но устраню причину их.Итак на место и за шпагу,Один из двух пусти умирает:Пусть ты не будешь больше с нею,Иль я тебя не вижу с ней.

Эусебио

Останови, Лисардо, шпагу,И так как я спокойно слушалТвои презрительные речи,И ты послушай мой ответ.И пусть рассказ мой будет длинен,Твое терпение — чрезмерным,В виду того, что здесь мы обаС тобой сошлись лицом к лицу, —Но раз должны с тобой мы биться,И раз один умрет наверно,На случай, если небо хочет,Чтоб я теперь несчастным был,Услышь о дивном, чтоб смутиться,О чудесах, чтоб восхититься,Да не войдут с моею смертьюВ молчанье вечное они.Кто был отец мой, я не знаю:Лишь знаю, первой колыбельюПодножие Креста мне было,А камень — первая постель.Мое рожденье было странным,Как пастухи передавали,На склоне этих гор высокихОни меня в глуши нашли.Три дня в горах им было слышно,Как плакал я, но не решалисьОни проникнуть в глушь, из страхаПеред свирепыми зверьми,Хоть ни один меня не тронул,И кто же может усомниться:Из преклоненья пред моеюЗащитою — перед Крестом.Меня нашел пастух, искавшийОвцу заблудшую в ущельях,И он принес меня немедляВ деревню Эусебио,А он там был не без причины.Пастух сказал ему о чуде,И милосердье подкрепилосьБлаговолением небес.В свой дом меня велел нести он,В нем принял, как родного сына,Там я возрос и воспитался,Я — Эусебио Креста.Так от него я называюсь,И от моей первоначальнойЗащиты, бывшей мне первичнымРуководителем моим.По вкусу — выбрал я оружье,Для развлечения — науку;Приемный мой отец скончался,И я его наследник был.Мое рожденье было дивным,Моя звезда не меньше чудной,Она врагинею грозит мнеИ с милосердием хранит.Мой дикий нрав, во всем жестокий,Еще тогда определился,Когда беспомощным ребенкомЯ был у няни на руках;Своими деснами одними,Но не без дьявольской подмоги,До поранения прорезалЯ грудь кормилицы моей;Она, от боли обезумевИ лютым гневом ослепившись,Меня швырнула в глубь колодца.И обо мне никто не знал.Услышав смех мой, опустилисьВ колодец, и меня нашли там:К губам ручонки прижимая,Из них образовавши Крест[44],Я на воде лежал. Однажды,Когда пожар случился в доме,И пламя прекращало выход,И двери были под замком,Ко мне огни не прикоснулись,Я в пламени стоял свободный,И, сомневаясь, убедился:Тот день был праздником Креста[45].Пятнадцать лет едва мне было,Я в Рим отправился по морю,И буря в море разыгралась,И злополучный мой корабльРазбила о подводный камень;Разорванный и раздробленный,Он затонул, а я счастливо,Руками доску охватив,Из моря выбрался на сушу,И та доска имела формуКреста. Среди утесов этихС попутчиком я как-то шел,И на распутьи, где дорогаДелилась надвое пред нами,Виднелся Крест. Я стал молиться,А он тем временем ушел.Я побежал за ним вдогонку,И вижу, он лежит убитый,В борьбе с бандитами. ОднаждыЯ шпагою ударен былВо время ссоры, в поединке,И, не имея сил ответить,Упал на землю; все, кто былиПри этом, думали, что яСражен неизлечимой раной,А при осмотре оказалось,Что только знак от острой шпагиОтпечатлелся на Кресте,Который я носил на шее,И он удар свирепый принял.Я раз охотился в ущельяхНеисследимых этих гор,Вдруг небо тучами покрылось,И, возвестив раскатным громомЗемле войну, оно металоКак будто копья из воды,Как будто сонмы пуль из града.Ища от черных туч защиты,Все притаились под листвою.И эта глушь для нас былаКак бы походною палаткой,Вдруг молния, летя по ветру,Как мрачно-дымная комета,Из тех, что были близь меня,Двоих сожгла своим ударом.В смятении, почти ослепши,Смотрю кругом, и что же вижу,Как раз за мною Крест стоял,И полагаю, тот же самый,Что при моем стоял рожденьи,Тот самый Крест, чей отпечатокНошу я вечно на груди;Меня отметило им небо,Дабы означить всенародноПоследствия какой-то тайны.И хоть не знаю я, кто я,Таким я духом побуждаем,Таким влечением волнуем,Такой решимостью охвачен,Что мужество мне говорит:"О, да, ты Юлии достигнешь!"Наследственное благородствоНад тем возвыситься не может,Которое я сам снискал.Таков-то я, и если ясноЯ сознаю причину спора,И если я могу с избыткомТвою обиду возместить,Твоей презрительною речьюЯ в тоже время так разгневан,Так ослеплен, что не желаюСебя оправдывать ни в чем,Не принимаю обвинений,И раз ты хочешь помешать мне,Чтоб я не мог на ней жениться,Так если б заперли ееВ отцовском доме, или дажеЗа монастырскою оградой, —Храни ее, как только хочешь,А от меня ей не уйти;И та, что не годилась в жены,В любовницы мне пригодится:Так оскорбленное терпенье,Так исступленная любовьОтмстит презренье и обиду.