Дрейфующая станция СП-40 бис

Алексею почему-то сразу привиделись словно кадры древнего беззвучного чёрно-белого кино: сани, запряжённые лохматыми низкорослыми саврасками и гружёные брёвнами где-то, в другом месте, срубленных и потом разобранных изб… кудлато-бородые мужики в зипунах… нет, по погоде – в тулупах, на ногах – валенки и такие, ну… домотканные полосатые штаны. На головах эти… как их… во! – треухи… За поясами топоры. В карманах – водка и закуска. С шутками-прибаутками разгружают сани, и венец за венцом собирают срубы… Для полярников на льдине… “Ага!… Да, ну, полный бред!” Что-то в этих трёх срубах не вязалось с пасконно-суконным “кино”. А, вот, что! Видели вы когда-нибудь старую потемневшую от времени избу? Она же не равномерно тёмная, а где-то темней, где-то светлей, где – серая всех оттенков, где – почти коричневая, брёвна – в продольных трещинах, торцы брёвен – так и вовсе словно погрызенные, венцы нижние просевшие, а где и подгнившие, отчего стоит такая изба слегка, а часто и не слегка покосившись. Эти – нет! Не таковы. Брёвна словно оцилиндрованные, одно к одному, ровного тёмно-коричневого цвета. Всё строго параллельно-перпендикулярно. Новьё! Да, и общий стиль строений какой-то не русский, а словно западноевропейцы для условий Сибири пытались дом построить, исходя из своих теоретических представлений. И печных труб нет. Но надёжно сколочено. Немцы, должно быть, рубили-делали… Тут же перед мысленным взором младшего лейтенанта возникло другое “кино”: пароход с жёлтыми бортами, красной надстройкой и чёрной трубой выгружает разобранные избы… или, вот, ещё лучше – грузовой самолёт с натовской розой ветров открывает аппарель – и оттуда снова избы, избы… “Фильм-пародия, одно слово… Что-то не пойму я никак об этих срубах ничего”, – мысленно, но безнадёжно вздохнул Левшаков.

– … странная станция. А ещё скворечника не наблюдаю, – долетел до Алексея самый конец фразы Чайки. Невольно сорвался вопрос:

– Какого скворечника?

– Ну, как какого? Туалета, конечно. Нет его. Ни классического скворечника, ни снежного, как раньше на станциях делали. Вот, не верю, что он у них тут в каждом балк'e имеется. А наружного – совсем нет. Что они “за угол” по нужде ходили? Морозили там себе… всё, что можно в таких случаях отморозить, – ответил Чайка, смягчая свою речь ради слушающей его Кати. И продолжил, – Больше всего мне это хозяйство декорации к фильму о доблестных полярниках-зимовщиках напоминает. В общем, я уверен, что ни одной живой души сейчас на этой станции нет: ни людей, ни зверей.

– Резонно, – согласился Берг и тут же обратился к Левшакову, – Алексей, Ваша помощь требуется в выборе места для посадки. Знаю, у Вас есть опыт подготовки ледового аэродрома на Франца-Иосифа. Идёмте к пилотской кабине. С лётчиками посоветуемся.

У раскрытой двери в пилотскую кабину Алексею, как он понял, был устроен очередной экзамен.

Берг:

– Что Вы думаете о возможности посадки вблизи этой станции?

Алексей:

– В непосредственной близости от строений не получится, так как станция явно расположена на айсберге, возвышающемся над общим уровнем паковых льдов на 4…5 метров. То есть под водой, согласно закону Архимеда, имеем метров 40…50 сплошного льда. Горизонтальные размеры айсберга, как мне показалось на первый взгляд, где-то метров с тысячу на 500…600. Верхняя поверхность айсберга явно неровная. Не сесть нам там. Но строения расположены не по центру айсберга, а с южного его края. Там от крайнего балка, – Алексей бросил взгляд в иллюминатор, – метров 200 всего до пакового льда. Вот, там, на ровном месте, и надо искать место для посадки.

Берг, в глазах которого читался явный азарт экзаменатора, продолжил вопросы:

– Почему Вы считаете, что это айсберг, а не ледник на твёрдом основании?

Алексей:

– Ну, для такого большого куска льда непосредственно здесь нет условий для образования. Сюда он мог только приплыть. Ближайший сухопутный ледник, с которого этот айсберг мог бы сползти, в километрах десяти к северу. Вон, его даже видно с нашей высоты. Вполне возможно, оттуда, или с соседнего глетчера, этот айсберг и сполз. В тёплое время года по более-менее открытой воде додрейфовал до этого места. А зимой его паковым и молодым льдом заякорило. Может, и несколько лет досюда добирался, если течения слабые. Но точно – не тридцать или сорок лет, как если бы судить по стилю и состоянию трёх стандартных балк'oв. И древнему трактору. Не могу никак этот анахронизм объяснить.

– Пока и не надо. Давайте лучше выберем направление посадки, то есть с ветром определимся, – сказал Берг, явно ожидая, чтобы, как было принято на флоте, сначала самый младший по званию высказался, а не более опытные в этом деле лётчики.

Поняв, что экспресс-экзамен продолжается, Алексей ответил: