Дрейфующая станция СП-40 бис

– Судя по языкам видной кое-где слабой позёмки, ветер умеренный. То есть метров 6…8 в секунду, может быть – чуть меньше. По направлению ветер восточный-северо-восточный. Соответственно, садиться лучше, как я понимаю, именно в этом направлении, против ветра, то есть. Или, если найдём достаточно длинную посадочную площадку – то и в обратном, по ветру, можно.

Тут вступил в разговор Иванцов, давно уже прислушивавшийся к “экзамену”:

– Командир, Младш'oй насчёт силы и направления ветра правильно говорит, я по сносу машины прикинул. Так и есть. При таком ветре мы и перпендикулярно к нему сядем. Не проблема. Предлагаю подлететь поближе к месту, что лейтенант присоветовал. Посмотреть внимательно. Поискать.

Собственно, искать особо и не пришлось. Ветер хоть и так себе, но сдул со льда, граничащего с айсбергом почти весь снег. Давно, видимо, дует. По внешнему виду льда Берг уверенно определил, что лёд не молодой, а настоящий многолетний паковый, метра 3…4 толщиной, как минимум. Самолёт точно выдержит. Здесь он уже Левшакова не пытал, надо было быстрее самолёт сажать, а не экзамены устраивать. Для уверенной посадки пилотам требовалось метров 110…120 ровного льда. Лучше – чуть больше. Они нашлись сразу же у края айсберга и дальше, в любом направлении. И на желательный восток-северо-восток тоже. Там для посадки и Ан-двенадцатого вполне длины и ширины полосы хватило бы.

На минимальной скорости и высоте, которые только мог поддерживать Иванцов, никаких колдобин, трещин и, не дай, бог, полыней вроде бы не заметили. Но минимальная скорость – это, аж, 120…140 кэмэ в час. А высота – метров 15…20. Многого не углядишь. Осталось положиться на удачу. И на мастерство пилотов…

Самолёт заходил на посадку. В кабине Иванцов что-то сказал Максу. А тот в микрофон объявил:

– Дамы и господа! Прошу пристегнуть ремни, поднять спинки кресел и убрать откидные столики. Наш самолёт совершает посадку в аэропорту… Айсберг… И это… В общем, с богом!

Алексей, пристегнувшись, взглянул на колени и руки сидящей напротив Державиной. Кажется, коленкам должно быть больно, так их стискивают. “Совсем, как сестрёнка Оля. Когда сильно волновалась”, – и собственный страх Алексея почему-то мгновенно прошёл. Левшаков поднял глаза. И улыбнулся Кате. Державина с небольшой задержкой кивнула в ответ. Коленки “вздохнули” чуть свободней… “Есть касание. Катимся… Катимся… Ух, ты! – Тряхнуло капитально, просмотрели-таки колдобину… Небольшой снос хвоста в сторону… Медленней… Ещё медленней… Всё, приехали!”

Валерий Палыч, выключив мотор, спросил Логинова:

– Штурман, ты, что в бога веришь?

– Ну, как тебе сказать, командир… Когда как, в общем… Чаще – нет… А сейчас, вот, верил, – смущённо почесал нос второй пилот.

– Ты, что сомневался, что сядем? – пытал своего второго первый.

– Умом-то – нет, конечно… Но, как-то… Ну, ты ж понимаешь – мы сейчас чёрт знает где… и когда… В чём угодно сомневаться начнёшь, – оправдывался Логинов.

– Ладно, открывай дверь в салон, – смилостивился Иванцов. А по спине первого пилота стекала струйка холодного пота: “Хорошо, не видит никто”, – подумал Валерий Палыч.

В кабине уже готовили оружие. Собственно, Чайка уже давно достал, зарядил своего “Тигра-девятку”²³ с оптическим прицелом и наблюдал через бинокль за строениями. Берг методично набивал второй магазин пистолета, а его заряженный “Тигр” уже стоял, прислонённый к стенке самолёта. Левшаков извлекал из упаковки свой и Катин карабины. Берг обратился к вышедшим из кабины лётчикам:

– Всем зарядить оружие. Но ваша главная задача – быть готовым к срочному взлёту. Так что зря, наверное, заглушили мотор.

– Командир, ещё минут 15 работы двигателя и мы уже никуда не взлетим, топливо закончится, – ответил Иванцов.

– Добро, но будьте готовы в любой момент запустить его снова, – согласился Берг.

Пора выпускать разведывательную партию. Понятно, что оба лётчика и врач отпадали, слишком ценные кадры. После недолгого и почти бессловесного совещания Берга и Чайки первый определил состав разведгруппы: Чайка и Левшаков.

Главстаршина обстоятельно, глядя через глаза непосредственно в душу Алексея, внушал, почему-то повышая того в звании:

– Лейтенант, ты главное – оружие своё держи на предохранителе. А палец в спусковую скобу не суй вообще. Просто держи карабин в руках. Вот, так. (Показал – как.) А стрелять, если что, буду я. Ты – на подхвате. Дверь, там, в сторону открыть, пока я под прицелом её держать буду. По сторонам смотреть, а то у меня на спине глаз нет.

Берг, сидящий позади Левшакова, иронично-недоверчиво улыбнулся.