Дремлющий дом

Парень со следами штукатурки на спине и плечах, выронив что-то из кармана, со скоростью оленя промчался к выходу в коридор, в котором располагалась дверь в сад. Экономка ахнула, всплеснула руками, на одну из которых была надета варежка-прихватка, но не двинулась с места, когда точная копия ее прежнего хозяина галопом пролетела мимо нее. Куда больше женщина перепугалась при виде Джули, протиснувшейся вслед за молодым мужчиной в узкую щель между буфетом и урчавшим холодильником.

Ее вид был куда плачевнее: с ног до головы покрытая липкими серебряными нитями, волосы – точно напудренный парик адвоката в суде, одежда облеплена мелким разноцветным мусором.

– М-мисс Тезер! – воскликнула экономка дрожащим голосом. Но девушка лишь махнула рукой.

– Почему вы не попытались задержать его? Почему даже не закричали? – сипло поинтересовалась Джули, почему-то ей вдруг стало не хватать воздуха, и она вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

Миссис Стэлворт покрылась розовым румянцем и прижала ладони к сердцу.

– Святые угодники, что я могла сделать? – растерянно хлопала ресницами женщина. – Немыслимо… Чтобы я препятствовала сыну мистера Дормера?

Губы экономки сложились в прямую узкую линию, но слова, выдавшие ее осведомленность о личности вторгшегося на кухню, уже прозвучали. Белый соус, источавший аромат грибов и чеснока, пузырился в сотейнике за спиной попавшейся в западню миссис Стэлворт.

– Вы знали! – выдохнула Джули. – Вы и ваш муж плели козни за спиной Клои. Что они обещали за пособничество, Холзи и мисс Клиффорд? Что сохранят за вами место в Дормер-Хаусе?

Рукавица слетела с руки женщины и упала на пол рядом с коричневой склянкой, которую потерял Бенедикт. Грибы на плите начали подгорать и чернеть. Миссис Стэлворт дрожала всем телом, пухлые пальцы вцепились в покрытый пятнами передник, но лица она не прятала и упрямо не раскрывала рта.

– Вы понимаете, что своими действиями могли нанести Клои, Тимоти и другим непоправимый вред? – прошептала Джули, отказываясь верить в то, в чем она обвиняла эту полную, но невероятно проворную женщину.

– Вы не совсем в себе, мисс Тезер. Мистер Стэлворт и я никогда не совершили бы ничего, что может дурно отразиться на Дормер-Хаусе, – мягко сказала экономка. – Вам следовало бы привести себя в порядок. Уже скоро прибудут гости, а мисс Клои хотела бы видеть вас подле себя, когда она будет приветствовать их.

Небо в окне за неплотно зашторенной занавеской и впрямь потемнело, свидетельствуя о позднем часе. Она провела несколько часов, бродя по секретной части Дормер-Хауса, о которой не было известно даже ее подруге. Еле переставляя ноги, Джули направилась в свою комнату по совету экономки. Ей не давали покоя последние слова о доме. Лояльность Стэлвортов была связана исключительно с Дормер-Хаусом, который они считали чуть ли не своей вотчиной, а не с конкретным членом хозяйской семьи. А это значило, что Клои никому не могла доверять.

* * *

Гостиная первого этажа напомнила Джули об экскурсии в планетарий в начальной школе. Полсотни подсвечников и фонариков, расставленных на столиках и полках среди цветных облаков роз и гортензий, походили на снимки далеких галактик и созвездий. Радужные блики люстры, сверкавшей чистотой стараниями миссис Стэлворт, падали на лица прибывающих гостей, заставляя их ахать и присвистывать от восторга.

Джули заняла наблюдательный пост в углу возле камина. Благодаря Тимоти, который мечтал, чтобы вечеринка была увековечена в снимках «подающего большие надежды фотографа», как он представлял девушку своим знакомым, она была избавлена от необходимости встречать гостей в холле вместе с Клои. Выставленная на всеобщее обозрение, Джули постоянно ощущала на себе любопытные взгляды мужчин, замечала, как женщины, увешанные драгоценностями, перешептываются, косясь в ее сторону. Девушка успела пожалеть, что вновь согласилась позаимствовать платье из гардероба матери Клои: цвета слоновой кости, с рукавами-фонариками и пышным бантом на пояснице. Большинство гостей предпочли облачиться в черное, лиловое или темно-синее, и Джули решила, что подруга (которая красовалась в темном бархате, усыпанном крошечными кристаллами) нарочно выставила ее белой вороной.

Гости продолжали приезжать, и появление на пороге очередного знакомого лица ознаменовывалось громкими приветственными выкриками. Джорджа Стаффорда, приятеля Тимоти, тут же окружила стайка юных девушек и их матерей, желавших выставить своих дочерей в выгодном свете. Веснушчатый молодой человек с заливистым смехом был привычен к женскому вниманию и, рассыпавшись в комплиментах, ускользнул из западни. Стаффорд подошел к парню с торчащими ушами и длинным печальным лицом и хлопнул его по спине:

– Мортимер, и ты здесь!