Древнегерманские двучленные имена

Имена, одновременно принадлежащие сфере языка и культуры, являются диагностически важными индексами культурно-языковых контактов. Сильный изоморфизм двух ономастических систем нельзя считать случайным, учитывая локализацию кельтов и германцев в смежных ареалах и установление между ними интенсивных непосредственных контактов в конце эпохи бронзы (в галынтатский период). Как известно, на основании археологических данных, соприкосновение кельтов и германцев произошло в обширной области от Рейна до Силезии; контакты достигли своего апогея в поздний железный век (латенский период). Кельтское влияние наиболее отчетливо выразилось в передаче технологии обработки металла и изготовления изделий из него (прежде всего оружия). Позднее посредничество кельтов способствовало знакомству германцев со стеклом. По всей вероятности, к этому времени относятся кельтские заимствования в германских языках - обозначения железа, печи, кожи, укрепленных пунктов, более позднему пласту принадлежат названия брони и свинца³⁸ . Основной вывод, вытекающий из анализа кельто-германских связей, охватывавших различные этапы - от военной конфронтации до торговли и симбиоза, заключается в постулировании общей культуры [Jubainville 1894, Birkhan 1970], “совместной базы цивилизации” [Marstrander 1915].

Когда речь идет о соседних областях, имевших тесные контакты в различные периоды, нельзя отвлечься от заимствований и смешения в ономастике, появления гибридных имен (ср. Faria-rix, герм, farjan- ‘перевозчик’, галл, rix ‘король’), звуковой субституции, неизбежно сопровождающейся искажением фонетического облика заимствованного пот. рг., калькирования; несмотря на все ограничения, касающиеся функционирования имен в пограничных зонах, не в коей мере не подлежит сомнению генетически обусловленная близость германских и кельтских двучленных имен собственных. При сравнительно-историческом анализе пот. рг. приходится абстрагироваться от некоторых грамматических и семантически факторов, напр., от принадлежности элементов пот. рг. к разным типам основ, их расширения при помощи различных детерминативов, минимального семантического варьирования³⁹ . Кроме того, при исследовании принимаются во внимание также пот. рг. с незначительными структурными отклонениями, напр., трехчленные галльские модели с интенсифицирующими префиксами и германские двучленные аналоги.

В результате анализа выделяется обширный пласт двучленных имен, конституируемых генетически родственными элементами, верифицируемыми наличием соответствующих апеллятивов в каждом языке. Он неоднороден по составу и объединяет, с одной стороны, типично индоевропейские ономастические элементы (кельт. *gen-, герм. *кип-, кельт. *teuto-, герм. *реида- и др.) и, с другой, компоненты, исключительно продуктивные именно в кельтских и германских языках, которые можно считать совместными инновациями (кельт. *sego-, герм. *segez-, кельт. *vico-, герм. *wihaz, кельт. *catu-, герм. *hadu-, кельт. *bodo-, герм. *badwo- и др.).

Семантический изоморфизм германской и кельтской Ономастических систем достигает большой глубины и охватывает различные области, свидетельствуя об общем круге представлений, зафиксированных в пот. рг. Локально-темпоральная сфера описана достаточно подробно. Среди космологических предметов фигурируют солнце, гора, путь и граница, причем другие члены пот. рг. характеризуют не сами эти объекты, а скорее носителя имени (ср. ‘Солнцем великий’, Торой великий’, ‘Границы правитель’ и др.). Только в кельто-германских пот. рг. отражен раздел ‘флора’, где репрезентированы не только общие {‘дерево’), но и конкретные обозначения (‘ива’). ‘Собака’ также встречается только в кельто-германских пот. рг. Количественные параметры уникальны тем, что наряду с типичными ономастическими элементами (напр., ‘много’) отражены числительные (‘один’). Только в кельто-германских двучленных пот. рг. зафиксировано цветообозначение ‘белый’, причем ономастические контексты свидетельствуют не о прямом колористическом употреблении, а отсылают к указанию на сакральность, жреческую функцию (ср. ‘Белый правитель’ и ‘Белая тайна’). Совпадения в сакральной сфере единичны, но они на редкость показательны, поскольку отражают сакральные мотивы и сюжеты, недостаточно сохранившиеся в других источниках. Исключительная ценность этих соответствий определяется тем, что в их число