Древнерусское предхристианство

В древних культурах язык, верования и обычаи предков считались священными, составляли нерасторжимое целое. Прарусы отдавали явное предпочтение слову: оно изъясняло обряды и священные знаки, помогало сохранять их в памяти поколений. Для древних словопоклон-ников была очевидна связь языка с первоначалами бытия, мыслью, мифом, памятью о предках; он являлся и средством общения, и религиозной святыней – нетленным храмом веры. Утверждение Евангелия «Въ начaлѣ бѣ слово, и слово бѣ къ Богу, и Бог бѣ слово» (Ин. 1:1) для русов стало подлинным откровением, подтвердило их праотеческую уверенность в божественном происхождении слова. Издревле оно понималось как живое, звучащее – могло быть лишь проречено или услышано. Индоевропейская основа *sl– говорит об исключительно слуховом восприятии слова: его слушали, слышали и слали в ответ. Праславяне и их потомки, следуя обычаям древних индоевропейцев, упорно отвергали письменность[410].

Возможно, под влиянием христианства праславянская основа *slov– стала собирательным именем, которое сохранилось в самоназваниях словаков, словенцев, словинцев польского Поморья, ильменских словен. Очевидна аналогия в словообразовании «словяне» и «крестьяне», «дворяне», «мещане», не имеющая связи с топонимикой, на чём настаивал М. Фасмер. Ошибочно его предположение о происхождении морфемы *slov- от однокоренных гидронимов.[411] Праславяне воспринимали друг друга не только как «понимающие слово» и вовсе не в противопоставлении с иноязычными народами – немцами. (не знающие «слов» общались знаками, немо, «чужие люди» говорили чужь – откуда современное «чушь»). Славяне считали себя «чтущими слово», «служителями слова», если учесть, родство древнерусских слуга, служить, слушать, послушник, послушание.

По мнению М.Гимбутас, этноним словены (Σουβένοι) впервые во II веке н. э. употребил Птолемей в «Географии».[412] Затем в более точной форме Σκλαβήνοι («склави́ны» он был упомянут лишь в VI веке Прокопием Кесарийским («Война с готами», 536–537 гг.) и в латинизированной sklovene историком Иорданом («О происхождении и деяниях гетов», 551 г.). Вероятно, в V–VI веках н. э. в восточнославянском мире этноним словѣне, словяне в результате перехода безударного – о– в – а– видоизменился в славяне. У этого изменения могли иметься и сущностные причины. Слово почитали даром небес и соединяли со славой, с представлением о свете, озарённости: «быть славным – значит стоять в свете», «быть бессмертным», слава «обусловлена светом», «слово не является просто словом, но является светом».[413]

Русы и их предки считали источник речи «небом», называя так нёбо во рту. Столь же возвышенное восприятие слова как дара свыше сохранилось у эллинов и древних пруссов в словах ουρανóς и dangus – «небо, нёбо». Творцом речи являлся Сварог, чьё имя праславянами могло восприниматься как составное Свар-рог. Если учесть ведийские svár «небо, солнце, свет» и праславянское *rok-ta «речь», а также древнерусское рокотать «греметь», имя световидного божества можно истолковать, как «рекущий (рокочущий) громом с небес». Поразительно это архаическое представление о властном рокоте грозового неба, о неземном происхождении речи и мирового закона – рока. Древнерусское рокъ «срок, год, возраст, правило, судьба»[414] относили к «прореченному свыше», к «роковому» приговору Сварога. Обожествление речи было свойственно и древним индийцам. Один из гимнов Ригведы (X, 125) был посвящён богине Вач (что значит «речь») – «повелительнице», «собирательнице сокровищ», «рождающей отца на вершине мира» и «несущей» с собой богов.

В сравнении со словом и речью понятие язык свидетельствовало о зарождении личностного самовосприятия. Праславянское *językъ– восстанавливается как *jęzvy– c выпавшим – v– в окончании и сближается с авестийским hizvā в том же значении. В слове języ-kъ произошло акцентированное слияние с основой *jęzvy– личного местоимения язъ, я (при общеславянском *jaz).[415]

«Боян и князь». Осколок изразца. Новгород. Середина ХV в.

У ног длинноволосого гусляра в шляпе и с наплечными бармами разложен костёр, рядом стоит человек в кафтане со свитком в левой и птицей на правой руке.