Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Процессы консолидации Древнерусского государства и формирования феодальной знати с полиэтнической, социально окрашенной и противопоставленной племенной «дружинной культурой» создали условия для этнокультурного синтеза и быстрой ассимиляции норманнов в славянской среде. В этот период отмечается наиболее сильное и разнообразное воздействие древнерусской культуры на скандинавскую; прослеживаются взаимосвязи в развитии социальных верхов, в судьбе торгово-ремесленных центров, в таких социально значимых элементах культуры, как погребальный обряд, вооружение, одежда и пр.

Исследование древнерусских влияний в Скандинавии представляется необходимым как для объективной оценки русско-скандинавских отношений раннего средневековья, так и для понимания внутренних закономерностей процессов складывания государств и раннесредневековых народностей у скандинавов и славян и – шире – для выяснения типологии этих процессов в средневековой Европе.

(Впервые опубликовано: ИСССР. 1984. № 3. С. 50–65)

Часть III Древнерусское государство и скандинавы

Балтийская политика Ярослава Мудрого

Е. А. Мельникова

Эпоха великого князя Ярослава Мудрого (1016–1018, 1019–1054) изображается и в древнерусских, и в древнескандинавских источниках как время расцвета деятельности скандинавских наемников в Восточной Европе. Современные историки разделяют мнение средневековых историографов: «Ярослав, без сомнений, – человек Севера, который имел со Скандинавией наиболее тесные и постоянные связи… Ярослав был последним великим покровителем варягов на Руси»[1010].

Это мнение подтверждается наиболее массовым, хотя и довольно широко датируемым источником – скандинавскими руническими надписями[1011]. Подавляющая масса памятников, установленных в честь людей, погибших или побывавших «в Гардах» или «на востоке» (41 + 24 в память об участниках похода Ингвара), относится к XI в. Из них первой половиной – серединой XI в. датируется 21 руническая стела (+ 24 Ингваровых камня) и 9 – IX–XI вв. в целом. К середине – второй половине XI в. относится всего 11 стел. Хронологическое распределение памятников отчетливо свидетельствует о более массовом характере поездок жителей Свеаланда (большинство камней происходят из Упланда и Сёдерманланда) именно в эпоху Ярослава Мудрого. К этому же времени принадлежат и камни, установленные в память о «вождях войска», павших на Руси[1012], упоминаются сражения «конунгов» на востоке[1013]. Подавляющее большинство тех, в память о ком установлены камни, «умерли», «были убиты» или «пали» во время поездок на восток – что говорит о бурной военной деятельности скандинавов на Руси в первой половине XI в.

Из всех русских князей X–XI вв. исландские королевские и родовые саги знают по преимуществу Ярослава, с именем которого связано значительное количество сюжетов[1014]. В них сформировался более или менее разработанный в деталях и устойчивый образ могущественного правителя страны, которая постоянно привлекала скандинавских воинов и купцов своими богатствами, давала прибежище норвежской знати, происходившей от Харальда Прекрасноволосого, и контролировала путь в еще более богатые Византию и на восток[1015]. Брак Ярослава и дочери шведского конунга Олава Шётконунга Ингигерд, к которой ранее сватался норвежский конунг Олав Харальдссон, породил многократно перерабатывавшиеся сюжеты о сватовстве Ярослава и его семейной жизни с Ингигерд[1016]. Ряд сюжетов повествует о пребывании при его дворе норвежских конунгов[1017]. По меньшей мере две саги полностью посвящены деятельности скандинавских викингов на Руси во времена Ярослава. «Прядь об Эймунде», сохранившаяся в «Книге с Плоского острова» (1387–1394 гг.) в составе «Саги об О лаве Святом», рассказывает о деяниях норвежского викинга и предводителя отряда Эймунда Хрингссона на службе Ярослава в период его борьбы со Святополком за киевский стол в 1015–1019 гг.[1018]. Повествование пронизано фольклорными и литературными мотивами[1019], но сохраняет историческую основу – воспоминания о давно прошедших событиях. «Сага об Ингваре Путешественнике»[1020] в еще более беллетризированной форме представляет приключения на Руси и Востоке шведского знатного воина, вероятно главы ледунга, посланного шведским конунгом Энундом-Якобом на помощь Ярославу[1021].