Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Сопоставление вариантов того же сказания указывает и на другой путь его модификации при включении в летопись: сокращение или введение в другой контекст деяний героя. «Сага об Одде Стреле» в полной мере развивает сюжеты, связанные с деяниями героя, придавая им – в соответствии с жанровыми особенностями данного типа саг[672] – авантюрный характер. В летописи деяния Олега, совершенные между предсказанием его смерти «от коня» и исполнением предсказания, не включены в само сказание, которое вводится летописцем в завершение повествования об Олеге. Предания о его походах (на Киев, на Царь-град и др.) – летописец, возможно, не знает преданий, связанных с ранним, до-киевским, периодом жизни Олега, – изначально, видимо, включенные в сюжет предсказания и смерти героя, хронологически упорядочиваются и приводятся летописцем ранее, вне какой-либо связи с предсказанием. Сходным образом в Сказании о призвании варяжских князей летописец отмечает лишь приход и вокняжение Рюрика, размещение его дружинников «по городам» и смерть, т. е. наиболее важные с точки зрения истории Русской земли события.

Между тем даже и в том сокращенном виде, в каком дошло до нас Сказание в древнейших летописях, некоторые сюжеты «деяний» Рюрика могут быть прослежены.

Во-первых, это сюжет прихода Рюрика в Ладогу (Новгород). Краткая фраза новгородского летописца «Изъбрашася 3 брата с роды своими, и пояша со собою дружину многу и предивну» содержит несколько неожиданную в сухом повествовании прославляющую характеристику дружины Рюрика (в других летописях эта характеристика отсутствует: «избрашася трие брата с роды своими и пояша по собе всю Русь»)[673]. В тексте Сказания по НПЛ присутствует всего семь прилагательных, из которых два входят в устойчивые словосочетания («люди новгородские» и «белая веверица», ср. в Лавр.: «по беле и веверице»). Остальные же носят поэтико-описательный характер: «рать велика и усобица», «земля велика и обильна», «дружина многа и предивна». В других летописных текстах все эти словосочетания, кроме «земля велика и обильна», которое входит в формулу приглашения, отсутствуют. Используемые в двух других словосочетаниях прилагательные по своему значению близки к хвалебным поэтическим эпитетам. Показательно и то, что оба словосочетания, в которых они встречаются, образуют формульные пары: в первом случае – существительных («рать и усобица»; в других списках не только нет прилагательного, но отсутствует и слово «рать», т. е. утрачена парность существительных), во втором– прилагательных («многа ипредивна»). Парные формулы и хвалебные эпитеты– характерные приметы эпического, возможно поэтического, стиля (ср. летописную характеристику Святослава, которая, по общему мнению, основанному на тех же показателях, восходит к хвалебной песни). Таким образом, стилистические особенности Сказания по НПЛ свидетельствуют о вероятности того, что за записанным в ней пересказом стоит эпический (поэтический?) текст. В составе подобного текста сбор вождя (князя, богатыря) в поход и описание дружины являются традиционным мотивом, который мы находим и в других местах ПВЛ (поход Ольги и Святослава на древлян, сбор войска для походов Олега и Игоря на Константинополь), в «Слове о полку Игореве» и в позднейших русских былинах, равно как и в древнескандинавском эпосе и сагах.

Во-вторых, в «деяния» Рюрика, очевидно, входил сюжет основания города, который нашел отражение в Ипат., причем дважды: сначала Рюрик «срубает» город Ладогу (в действительности существовавший ко времени его прихода не менее 100 лет), а затем Новгород (укрепления на Городище?). Этот сюжет проходит красной нитью через предания о всех первых русских правителях: города основывают Кий (Киев), Олег (под 882 г. без указания на конкретные города), Святослав (Переяславец на Дунае). Основание города, как представляется, входит в набор обязательных деяний русского правителя. Поэтому говорить об исконности сюжета, особенно учитывая его отсутствие в древнескандинавской традиции, можно лишь с большой степенью предположительности. Однако его присутствие в Сказании уже задолго до создания Начального свода вряд ли может вызывать сомнения: его включение в предания об Олеге свидетельствует о его происхождении, во всяком случае, не позднее X в.