Читаем Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания полностью

Можно предположить, что смена родовой организации общества на территориальную должна быть связана с необходимостью создания более эффективного войска. Древнегреческие армии почти всегда состояли из подразделений, в основу которых были положены филы, которые могли быть как родовыми, так и территориальными объединениями, имевшими одинаковое название. Совет, полученный Агамемноном от Нестора в Илиаде (см. выше), хотя и выделяется на фоне остального повествования, остается достаточным свидетельством того, что фратрии входили в состав армейской филы. Когда военное искусство усложнилось и для овладения им потребовались упорные и серьезные тренировки, слишком шаткая родовая организация стала непригодной для использования в армии. Ситуация осложнялась там, где, как, возможно, в Аттике (см. ниже), землевладельцы стали более мобильными и члены родового объединения перестали жить в одной небольшой местности. Соответственно, неудивительно, что во многих государствах в тот или иной период родовое деление было заменено территориальным. Спартанский поэт Тиртей писал, что войско некогда состояло из представителей трех дорийских фил. Контекст не позволяет нам дать окончательный ответ на вопрос о том, существовала ли подобная организация армии во времена самого поэта, то есть в VII в. до н. э., но вполне вероятно, что она была реформирована незадолго до этого. Возможно, именно при его жизни спартанское войско было разделено на пять отрядов, составленных по территориальному принципу – на основе четырех «деревень» самой Спарты и поселения Амиклы, расположенного в нескольких километрах к югу. С другой стороны, еще в V в. до н. э. в основе войска Аргоса лежали четыре филы, три из которых были дорийскими. Еще в эпоху эллинизма на тех же четырех филах основывалась система управления этим полисом.

В ходе реформы, проведенной им в 507 г. до н. э. и являющейся наиболее изученным примером подобных нововведений, Клисфен стремился найти между этими двумя крайностями некую «золотую середину». Вместо четырех древних фил Аттики он сформировал десять, сохранив при этом название «филы» и деление на трети – тритии. Основной, самой маленькой территориальной единицей, появившейся в рамках новой системы, стали демы. Словом демос, обладавшим множеством значений, помимо всего прочего, называли деревни, всегда являвшиеся неотъемлемой частью сельского пейзажа Аттики. В основу большей части демов Клисфена как раз и были положены эти поселения. Однако демы, созданные им в городах, были полностью искусственными образованиями, а в некоторых сельских областях их также частично пришлось формировать искусственно. Демы по не до конца понятному принципу были объединены в 30 тритий, большинство из которых (но не все) располагалось на смежных территориях: 10 – в городе и прилегающих к нему местностях, 10 – вдоль побережья, 10 – на территориях, удаленных от моря. Каждая новая фила по жребию получала по одной тритии из каждой категории. Покровителями новых фил стали 10 героев, избранных из более длинного перечня Дельфийским оракулом, и для поклонения этим героям в филах появились культовые центры. В большей части демов уже существовали собственные культы, и даже в созданных частично искусственным образом тритиях совершались общественные жертвоприношения.

Хотя здесь, как и везде, реформа могла быть вызвана необходимостью реорганизации армии, изменение организационной структуры повлекло за собой перемены в общественной жизни в целом. Кроме того, Клисфен использовал свои преобразования для того, чтобы помешать определенным старым объединениям самостоятельно обрести политическое влияние на местном уровне. Они были частью его стремлений нейтрализовать (но не уничтожить) традиционные институты, обладавшие религиозным оттенком. Таким образом, демы стали вместо фратрий самой маленькой единицей, входящей в состав филы, но фратрии продолжили существовать наряду с ними, и знатные семьи по-прежнему «поставляли» жрецов для традиционных культов. На основе десяти новых фил были сформированы армейские подразделения, причем деление их на тритии здесь имело важное практическое значение, а для командования ими избирались десять военачальников – по одному от каждой филы. В Совет пятисот, созданный Клисфеном взамен Совета четырехсот Солона, входили по 50 членов от каждой филы, избиравшиеся по жребию из числа кандидатов от демов, число которых было пропорционально площади каждого дема. Для решения всех общественно значимых дел выделялись 10 секций (пританий), опять же по одной от каждой филы. И на протяжении долгого времени кандидатов на занятие государственных должностей также представляли сначала демы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Центрполиграф)

История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике
История работорговли. Странствия невольничьих кораблей в Антлантике

Джордж Фрэнсис Доу, историк и собиратель древностей, автор многих книг о прошлом Америки, уверен, что в морской летописи не было более черных страниц, чем те, которые рассказывают о странствиях невольничьих кораблей. Все морские суда с трюмами, набитыми чернокожими рабами, захваченными во время племенных войн или похищенными в мирное время, направлялись от побережья Гвинейского залива в Вест-Индию, в американские колонии, ставшие Соединенными Штатами, где несчастных продавали или обменивали на самые разные товары. В книге собраны воспоминания судовых врачей, капитанов и пассажиров, а также письменные отчеты для парламентских комиссий по расследованию работорговли, дано описание ее коммерческой структуры.

Джордж Фрэнсис Доу

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
Мой дед Лев Троцкий и его семья
Мой дед Лев Троцкий и его семья

Юлия Сергеевна Аксельрод – внучка Л.Д. Троцкого. В четырнадцать лет за опасное родство Юля с бабушкой и дедушкой по материнской линии отправилась в Сибирь. С матерью, Генриеттой Рубинштейн, второй женой Сергея – младшего сына Троцких, девочка была знакома в основном по переписке.Сорок два года Юлия Сергеевна прожила в стране, которая называлась СССР, двадцать пять лет – в США. Сейчас она живет в Израиле, куда уехала вслед за единственным сыном.Имея в руках письма своего отца к своей матери и переписку семьи Троцких, она решила издать эти материалы как историю семьи. Получился не просто очередной труд троцкианы. Перед вами трагическая семейная сага, далекая от внутрипартийной борьбы и честолюбивых устремлений сначала руководителя государства, потом жертвы созданного им режима.

Юлия Сергеевна Аксельрод

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология