Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика

В эпоху раннего земледелия поселенческие модели были, вероятно, представлены постоянными «базовыми лагерями» и «эксплуатационными лагерями» — временными поселениями, предназначенными для эксплуатации сезонных ресурсов. На существование эксплуатационных лагерей указывают результаты недавних полевых исследований, показавшие, что семья, состоящая из пяти человек, могла за три недели собрать урожай дикорастущих злаков (и поныне в изобилии растущих в Юго-Восточной Турции), достаточный для создания годового запаса пищи [85, с. 187–201]. Небольшая группа людей хотя бы теоретически могла переселяться в богатый дикорастущими злаками район и оставаться там ровно столько, сколько было необходимо для сбора урожая и создания достаточных запасов пищи, после чего возвращалась на постоянное место обитания.

Наличие свидетельств существования к 7500 г. до н. э. постоянных поселений может показаться удивительным, особенно в свете теорий, подобных теории Чайлда, рассматривающих производство пищи как необходимую предпосылку для возникновения оседлых общин. Тем не менее отсутствие доместикации по крайней мере в некоторых постоянных поселениях представляется вполне вероятным.

Примером такого поселения является Мюрейбит на среднем Евфрате, в 80 км к востоку от Алеппо, в Сирии. Радиокарбонные определения датируют древнейшее поселение в Мюрейбите периодом между 8500 и 8000 гг. до н. э. [141, с. 283–284]. Раскопки дали свидетельства существования постоянного поселения, состоявшего из круглых, построенных из необожженной глины и дерева домов. Были найдены также орудия из подшлифованного камня и остатки дикорастущих злаков, кости дикого крупного рогатого скота, онагра (дикого осла) и газели. Современны® ареал обнаруженной на Мюрейбите дикой пшеницы расположен гораздо севернее, что указывает на ее искусственное перенесение к югу или же на наличие в ту пору иных климатических условий, благодаря которым она могла произрастать гораздо южнее.

Мюрейбитское поселение — отнюдь не единственное свидетельство существования постоянных доземледельческих поселений. Оно не было и первым. Впервые такую картину нарисовал в 1960 г. Жан Перро, выдвинувший идею о том, что «деревенские поселения» и доместикация — это два независимых атрибута. На Маллахе Перро указал на отсутствие каких бы то ни было свидетельств доместикации на этом круглогодичном оседлом поселении [20, с. 118]. Вскрытые в последние годы на Ближнем Востоке другие поселения также говорят о существовании постоянных доземледельческих поселений.

«Промежуточные» стоянки

О климатических, демографических и социальных изменениях в эпоху раннего земледелия по-прежнему приходится в основном догадываться. В пограничной полосе, пролегавшей между эпохами раннего и развитого земледелия, должны были находиться многочисленные «деревенские поселения», одним из которых является Гандж-Даре в горах Загрос в Иране.

Это небольшой холм площадью от одного до двух акров. Самое раннее из существовавших здесь поселений представляет собой стоянку, датируемую последними веками IX тысячелетия до н. э. Поверх этой стоянки община начала VIII тысячелетия до н. э. строила двухэтажные дома. Добытые на этом памятнике археологические материалы оказались сильно поврежденными: строения из кирпича-сырца сгорели в мощном пожаре, не оставившем даже следов семян. Другие органические материалы тоже обуглились до неузнаваемости. Однако из отпечатавшихся на кирпиче следов копыт овец или коз можно заключить, что какие-то из этих животных были уже одомашнены, так как дикие овцы или козы вряд ли могли обитать в такой близости от деревни, чтобы оставить следы на разложенных для просушки сырых кирпичах.

В отличие от Гандж-Даре, холм-поселение Али-Кош расположен в совершенно иной природной зоне: в полу-засушливых предгорьях Загроса. Этот памятник, относящийся к середине VIII тысячелетия до н. э., тоже дал свидетельства начала производства пищи. Правда, в отличие от Гандж-Даре, здесь не обнаружено никаких признаков раннего одомашнивания животных[12], хотя население, несомненно, охотилось на дикую газель, онагра, дикого быка, кабана и коз. Зато в очагах были найдены следы одомашненной пшеницы «эммер», а также обуглившиеся остатки диких бобовых и ячменя.

В еще одном районе с ярко индивидуальными признаками — в предгорьях Тавра в Юго-Восточной Турции — на поселении Чайёню-Тепеси были найдены одомашненные злаки и бобовые (горох, бобы, чечевица), а также кости одомашненных собак и диких животных. На всех этих поселениях — Гандж-Даре, Али-Кош и Чайёню-Тепеси — вскрыты основательные жилые постройки. По-видимому, все эти поселения были постоянными и круглогодичными. Радиокарбонные определения датируют их по крайней мере серединой VIII тысячелетия до н. э. Указанные поселения расположены в разных природных зонах. Найденные на этих памятниках материалы свидетельствуют о зачатках производства пищи, хотя виды производимой пищи варьируют по районам.