Древний Египет. Подъем и упадок

Пожалуй, самым обширным захоронением животных в Саккаре было кладбище ибисов. Как и бабуины, эти птицы были посвящены Тоту, и египтяне в своем стремлении к мудрости похоронили в Саккаре не менее двух миллионов ибисов. Каждая погребальная камера размером 30 на 30 футов [10,5×10,5 метров] была заполнена, от пола до потолка, аккуратными рядами глиняных кувшинов, в которых содержались птичьи останки. Чтобы удовлетворять имеющийся спрос, ибисов в больших количествах разводили на фермах, расположенных на берегах озера Абусира, а также в других частях страны. В Хмуне (Гелиополисе), главном культовом центре Тота, огромная территория была отведена для кормления птиц. После их смерти даже мельчайшие части — отдельные перья, фрагменты гнезд и яичной скорлупы — тщательно собирались для последующего захоронения и продажи. Жрецы нередко закапывали трупы ибисов в землю с целью ускорить процесс разложения и получить желанные кости, которые можно было превратить в звонкую монету. Для этого же использовали и скипидар, который завозили из Тира. Однако у последнего способа был существенный недостаток, поскольку кости внутри мумии обугливались. Но покупатель, заплативший за мумию деньги, обнаруживал это только после прибытия домой.

Последняя часть подземного некрополя Саккары была отведена для соколов, священных птиц Гора. Здесь изобретательность египтян пошла еще дальше. Кроме мумифицированных соколов, посетители могли также купить и поднести Гору статуэтки. В основании статуэток имелась полость со скользящей крышкой. Внутрь статуэтки можно было поместить приманку, например, мумию мышки-землеройки в качестве закуски для божественного сокола или написанную на клочке папируса молитву. Помещая вместе и молитву, и жертву для усиления эффекта, просящий мог надеяться, что мольба и подношение непременно «попадут по адресу».

Как солнечное божество, Гор был тесно связан с Тотом, который ассоциировался с Луной. Таким образом, ибис и сокол составляли неразделимую пару. Но у популярности соколиного культа был и другой, скрытый мотив: ему оказывало активную поддержку государство. И дело было не в том, что правительство было заинтересовано в повышении религиозности своих верноподданных. Целью фараона было продвижение культа царя. Согласно древним верованиям, фараон был земным воплощением Гора. Более того, само имя «Нектанеб» (по-египетски Нехет-Гор- (ен) — Хебут, «мощный Гор из Хебита») было связано с культом Гора, так что царь и сокол как никогда были тесно связаны между собой. Культ Нектанеба-сокола развивался параллельно с культом священных животных, так что они стали практически неразличимы. Это была тщательно спланированная политика, с помощью которой правительство стремилось поставить религию себе на службу.

С первых дней своего пребывания на троне Нектанеб понял, насколько важны для укрепления его власти и династии эти верования и символы. Поэтому одним из первых указов царя верному слуге Уннеферу было восстановить погребальные культы фараонов эпохи пирамид — Снофру и Джедефра, правивших за две тысячи лет до этих событий. Важную роль в реставрации этих институтов сыграла ловкая идеологическая политика, которая официально связывала нового царя с двумя его самыми прославленными предшественниками. За пределами Мемфиса Нектанеб развернул строительную деятельность, которой страна не видела со времен Рамзеса II. Едва ли в Египте нашелся храм, который бы избежал царского облагораживания. Нектанеб хотел, чтобы современники и потомки видели в нем истинного фараона, а не очередного временщика на престоле.

Однако в его лихорадочном увлечении строительством чувствовались и тревожные нотки. Значительную часть усилий Нектанеб сосредоточил на самых уязвимых частях храмов — воротах и внешних стенах. Видимо, он чувствовал важность защиты священных зданий от возможного нападения. В этом отношении его религиозная политика была частью внешнеполитического курса, так как была направлена на защиту Египта от внешних врагов.

Персы так и не смирились с потерей самой богатой провинции, и никакое строительство храмов, мумификация священных животных или обожествление фараона не могли повлиять на их решимость повторно захватить долину Нила. В 373 году Нектанеб I успешно отразил персидское вторжение в Дельту. Однако его внуку Нектанебу II, правившему тридцать лет спустя, повезло гораздо меньше. Войска великого царя Артаксеркса III относительно легко захватили прибрежный Пелузий и двинулись на Мемфис. К концу лета 343 года столица Египта пала, сопротивление было подавлено и краткой независимости положен конец. Нектанеб II, последний коренной правитель Египта, бежал из страны. В конце концов, его благочестие и политиканство не стоили ничего в схватке с военной машиной Артаксеркса III. Время повернулось вспять, вернувшись на семьдесят лет назад: Египет вновь стал сатрапией могущественной империи Ахеменидов.

Долгожданный спаситель