Древний Египет. Подъем и упадок

А Тахос остро нуждался в деньгах, чтобы привлечь новых наемников. Он был убежден, что самым простым способом пополнить государственную казну было обложение жречества дополнительными налогами. Так, наряду с взиманием всевозможных налогов — подушной подати, пошлин на постройки и приобретение товаров, а также дополнительных налогов на ввоз и вывоз — Тахос перешел к конфискации собственности храмов. Трудно даже представить себе более непопулярный набор мер.

Ситуация еще более осложнилась, когда в Египет прибыли нанятые на эти деньги спартанские наемники — тысяча гоплитов и тридцать военных советников во главе со старым союзником, царем Агесилаем II. Престарелый полководец восьмидесяти четырех лет от роду был ветераном во всех смыслах этого слова и претендовал на командование всей армией, а не только корпусом наемников. Это означало, что Тахосу пришлось бы обидеть другого союзника — афинского флотоводца Хабрия, которого впервые нанял еще Ахорис в 380-х годах для руководства оборонной системой. В итоге Хабрий возглавил флот, а Агесилай получил в командование сухопутные войска. Но присутствие в высшем командовании трех таких самолюбивых личностей ставило под угрозу срыва всю кампанию. В стране росло недовольство, вызванное удушающим налоговым бременем, а в экспедиции с самого начала царила атмосфера подозрительности.

Наиболее ярко злополучный поход Тахоса 360 года характеризует история участника этих событий, лекаря Уннефера, уроженца центральной Дельты. Уннефер родился меньше чем в 10 милях от Себеннита и был одним из многочисленных подданных, обласканных фараоном. Получив начальное образование в местном храме, Уннефер специализировался в медицине и магии. Так он и попал в поле зрения Тахоса. Когда царь начал поход против персов, Уннеферу было поручено вести официальную летопись войны.

По представлениям древних египтян, слова обладали особой магической силой, и никто другой не подходил так на столь деликатную роль, как опытный чародей, к тому же душой и телом преданный царю. Однако не успел Уннефер отправиться вместе с армией в Азию, как наместник царя в Мемфисе получил письмо, сообщавшее о причастности лекаря к заговору. Его схватили и в медных цепях доставили обратно в Египет на допрос. Как и любой находчивый чиновник того времени, Уннефер был достаточно опытен, чтобы защитить себя в такой щекотливой ситуации. Благодаря своей хитрости и изворотливости, он как-то сумел выйти сухим из воды, доказал регенту верность, а также получил официальную защиту и был осыпан подарками.

Тем временем в армии Тахоса, не успевшей вступить в бой, началось дезертирство — солдаты начали бежать в войско одного из молодых командиров, царевича Нектанеба, который приходился племянником фараону и сыном регенту. В данной ситуации Агесилай решил сыграть роль «делателя царей» и переметнулся на сторону царевича, торжественно сопроводил его в Египет, сокрушив соперников и утвердив нового царя на троне. За свои труды спартанский царь получил по-царски щедрый подарок — 230 серебряных талантов, которых хватило бы на содержание пяти тысячи наемников в течение года, после чего вернулся в Спарту.

Горьким был удел Тахоса. Низвергнутый, опозоренный и оставленный всеми, он принял единственное в данной ситуации решение, а именно — сбежал к своему врагу, персам. Уннефера немедленно отправили во главе флота обыскать Малую Азию в поисках предателя Тахоса. В конце концов его нашли в Сузах, и персы были только рады избавиться от такого нежелательного гостя. Уннефер привез бывшего венценосца, закованного в цепи, за что был щедро одарен благодарным Нектанебом. В смутные времена следовало становиться на сторону победителя.

Сила древних культов

Те игры в кошки-мышки, которые Египет вел с Ахеменидами в IV веке, определили не только его внутреннюю и внешнюю политику, но и мировоззрение самих египтян. Осадное положение, вызванное постоянной угрозой внешнего вторжения, привело к самоизоляции страны, и египтяне отчаянно пытались обрести утраченное чувство безопасности. В нестабильном мире, где господствовали сильные державы, они все пристальнее присматривались к своим традициям и ценностям, которые отличали их от окружающих народов.

Наиболее живучей и отличительной чертой египетской цивилизации была религия. Сонм египетских божеств-животных вызывал высокомерное презрение у греков и мистическое отчуждение у персов — но тем сильнее становилось у египтян восприятие их как настоящего воплощения исконных ценностей народа. Кроме того, боги символизировали древние, неизменные силы, которые сулили вечное спасение, несмотря на всю тяжесть земного бытия: «Все вокруг меня изменяется и угасает. О ты, не подверженный изменениям, пребудь со мной!»[381]