Древний Египет. Женщины-фараоны

Эхнатон предпочитал вообще не реагировать на мольбы о помощи правителя Библа Рибадди, старающегося предостеречь фараона от возможной потери города, на который положил глаз Азиру — сын князя маленького государства Амор, расположенного на верхнем Оронте. Опасен был не сам Азиру, а хеггский царь, стоящий за его спиной. Владыка Верхнего и Нижнего Египта пропустил мимо ушей и сообщения египетского наместника в Иерусалиме, который сообщал повелителю о появлении в этих областях опасных налетчиков пустыни — хабиру. Может, Эхнатон считал, что это провокации мелких князьков, которые стремятся столкнуть лбами таких могущественных соперников, как Египет и Хеггия? Или, как предполагают некоторые исследователи, сведения о войне в Сирии и Палестине не доходили до него из-за бюрократической волокиты, плохих средств связи или банального предательства со стороны придворных?

Вряд ли подобное было бы возможно, учитывая то обстоятельство, что в обязанности фараона на протяжении всего периода существования древнеегипетской цивилизации входило обеспечение нерушимости государственных границ и полный контроль над ситуацией, складывающейся как внутри египетских земель, так и в областях, им покоренных, Эхнатон не мог этого не знать, тем более что в свое время являлся соправителем отца. Аменхотеп III проявил себя тонким и гибким политиком. На протяжении своего мирного тридцатидевятилетнего правления ему удалось сохранить не только порядок в государстве, но и не потерять ни пяди из завоеванных его воинственными предшественниками земель. Однако Эхнатон, как уже говорилось ранее, исключительно по причине трусости, проигнорировал возложенные на него обязанности, обнаружив полное нежелание заниматься как дипломатическими ухищрениями, так и военными походами. Результат бездействия фараона оказался плачевен. Египет утратил власть над финикийскими городами, сирийскими и палестинскими землями, захваченными еще Тутмосом III, Аменхотепом II и Тутмосом IV.

Монархи обнаруживают сходство даже в том, что члены их семей являются последними представителями правящей династии, прекращение которой — прямой результат их непродуманной внешней и внутренней политики. Иван в пылу гнева убивает старшего сына, средний обнаруживает низкие умственные способности и умирает в зрелом возрасте, а младший будет убит по приказу Годунова. Со смертью Дмитрия в Угличе прекращается династия Рюриков.

О наличии сыновей у Эхнатона имеются крайне противоречивые версии. Предполагают, что Сменхкара и Тутанхамон могут быть его сыновьями от наложниц гарема. Бесспорным фактом является наличие шести дочерей, рожденных от Нефертити и одной от Кэйе, второй жены. Их он любил всем сердцем, потакая капризам и слабостям.

После кончины Сменхкары его жена (старшая дочь Эхнатона) исчезает из поля зрения историков, средняя — Аихесенпаатон становится женой Тутанхатона. Молодой царь был убит через несколько лет в результате заговора придворных. Их главарь визирь Эйе женится на молоденькой вдове, которая спустя непродолжительное время также умирает. О судьбе остальных дочерей фараона, за исключением одной, чья смерть не вызывает сомнений благодаря сохранившемуся рельефу, ученым не известно. Скорее всего, они тоже умерли.

Таким образом, с кончиной Анхесенпаатон прекратила свое существование и XVIII династия.

Судьбы обоих правителей, разделенных пространством и временем, обнаруживают, как это не трудно заметить, поистине удивительнейшее сходство.

Итак, учитывая все вышесказанное, повторюсь: у Нефертити просто не существовало выбора. После переезда в новую столицу, где Эхнатон обладал абсолютной властью, любое несогласие с его волеизъявлением или неприятием новой религии было для нее смерти подобно, ничто не помешало бы устранению царицы и в том случае, если бы она отказалась от переезда.

Женщина благоразумно заняла выжидательную позицию. Не исключено, что она предполагала возможность, по прошествии какого-то времени, возобновления своего былого положения. Пока же выбранная Нефертити тактика полной покорности оказалась наилучшей.

Эхнатон, возможно ожидавший хоть малого сопротивления со стороны супруги, был покорен небывалой сговорчивостью жены, которая, не стыдясь придворных и зарубежных гостей, выказывала свое преклонение царю и всепоглощающую любовь. Кстати, именно потому, что фараон объявил главным лозунгом новой религии чистосердечие и искренность, в искусстве амарнского периода появилось такое огромное количество изображений царской семьи Что может быть более естественным и правдивым, чем любовь между супругами? Чем привязанность детей к родителям и связывающая их теплота и нежность?