Друг мой море (Рассказы)

Мои размышления прервал доклад штурмана: подходим к точке поворота. Рука машинально тянется кверху и нажимает на кнопку. Тревога! Слышу знакомый звук колоколов громкого боя. Он поднимает все живое, в считанные секунды разбрасывает людей по боевым постам.

— Первый отсек к бою готов! —слышу голос капитан-лейтенанта Михайлова.

— Второй... готов! — Мысленно вижу гордость на лице лейтенанта Кузина.

— Пятый... тов! — Перед взором встает в спокойной позе старший инженер-лейтенант Давыдов.

— Шестой!..

Я уже не имею права на отвлеченные размышления: от меня многое зависит, и сейчас мне, как никогда, нужна ясная голова.

Объявляю задачу: прорвать противолодочный рубеж. Район действия сложный. Силы «противника» неизвестны. Глубины резко меняющиеся: от двадцати до тысячи метров... Боцману приказываю опробовать горизонтальные рули.

Мичман Наумов легко управляет лодкой, она как дрессированный дельфин —то ныряет на предельную глубину, то выскакивает почти до самой поверхности. Лицо у мичмана суровое, с косматыми, сердитыми бровями, но посмотришь в лучистый прищур глаз и увидишь доброго человека. Наумов старше меня по возрасту. Он воевал на Балтике в Отечественную и вот с тех пор не может расстаться с флотом. Порфирий Васильевич для меня — олицетворение духовной силы, щедрого сердца. Здесь же, в центральном посту, у станции погружения и всплытия, стоит его сын, старшина второй статьи Анатолий Наумов. В мастерстве он, пожалуй, не уступит отцу: любую команду выполнит точно, быстро.

Лодка идет средним ходом. Подхожу к рубке, через маленькое окошко спрашиваю у Романцова:

— Что слышно?

Он на миг отрывает взгляд от экрана:

— Много кораблей, товарищ командир. Вот прямо по курсу — два эсминца. Чуть левее — противолодочные корабли... А это, — Романцов указывает на зеленую точку на экране, — это — крейсер.

Значит, здесь нам не проскочить. Выход один: рисковать. Если у Лисьего Носа «противник» не выставил минные заграждения, может, проскочим...

Советуюсь со своим старпомом и штурманом. Мнение единое: зайти с нордовой стороны и попытаться протиснуться между двух скал. Глубины там подходящие, но вот ширина?..

Ложимся на новый курс. Прошли две мили. Стрелка эхолота поползла вверх — резкое уменьшение глубины. Подвсплываем, сбавляем ход до самого малого. И тут взрыв, как удар хлыста. Один... Второй. В ушах — сплошная глухота. Неужели нас обнаружили?

Стопорим ход и, притаившись, ждем. Минуту... Пять... Двадцать... Кругом— зловещая тишина, готовая мгновенно взорваться. Нет, пронесло: «неприятель» бросал «глубинки» для острастки.

Даем самый малый вперед. Снова подхожу к окошечку, заглядываю к Романцову. Он притих, озабоченный, вращает вибратор в разные стороны. Экран весь в расплывчатых светлячках. Акустик смотрит на меня вопросительно: мол, смотрите, что здесь творится.

— Ничего, Романцов, выберемся. Обязательно выберемся! — говорю я и думаю: что-то слишком горячо его убеждаю, как будто сам в это не очень верю.

И вдруг сильный толчок. Лодка вздрогнула и... остановилась. На мгновение я оцепенел. Чувствую, винты работают, а мы стоим на месте.

Бросаюсь к микрофону, спокойно командую:

— Осмотреться в отсеках!

Одним винтом отрабатываем задний ход... Еще толчок...

— Стоп машины! — кричу старпому. И тут же запрашиваю у штурмана координаты. Он показывает мне на карте точку и осторожно произносит:

— Может, всплывем... Иначе не выбраться.

Всплыть —значит не выполнить задачу, а на военном языке — признать себя побежденным.

Боцману приказываю переложить рули на всплытие. Продуваем одну цистерну. Подвсплываем на перископную глубину. Даем малый ход. Лодка со скрежетом сдвинулась с места. Мне так хочется поднять перископ, посмотреть своими глазами на то, что делается наверху. Но нельзя: нас могут обнаружить.

Огибаем последнюю скалу и вырываемся из мышеловки. Я смахиваю со лба капельки пота, довольный, кричу в гидроакустическую рубку:

— Романцов, прослушайте горизонт!

— Горизонт чист, товарищ командир! — отвечает он и широко улыбается.

Лодка всплывает. Над морем светлое утро. Оно разгорается, гонит последние ночные тени. Далеко у горизонта повисла огромная туча. Там еще бушуют грозы. А над нами чистое небо. Украшенное утренним солнцем, оно, как в зеркало, смотрится в морскую глубину.

ВЕСТИ НОВОРЕЧИНСКИЕ

Сегодня снова получил письмо от Бориса Романцова. Кажется, совсем недавно еще он был здесь, на подводной лодке, ходил с нами в дальние походы, вдоволь хлебнул и соленых штормовых ветров, и морской науки. Сейчас нет Романцова-подводника, гидроакустика-аса, а есть главный старшина запаса Борис Романцов, который работает где-то в Новоречинске, в широко раздольной Сибири, на ударной комсомольской стройке. И еще есть его письма...

«Здравствуйте, товарищ командир!