Другая Элис

– Я думала, что только что объяснила это. – Табита прищурила свои золотистые глаза. – Ты единственный, кого я знаю. И, скажем прямо… Я голодна. Мне больше некуда идти. Я ждала у твоего дома, но твоя кошка – жадное животное. Она заглотила всю свою отвратительную еду и ничего не оставила, хотя, полагаю, за это я должна быть ей благодарна.

Я наклонился и взял ее на руки:

– Иди сюда. Вокруг слишком много народу, на тебя наступят.

Она уютно устроилась у меня на сгибе локтя, обняв лапами плечо. Усы щекотали мне щеку.

– Так что же тут происходит?

– Призыв, – тихо ответил я. – Такой обычай Скрипичной Лощины. Что-то вроде древней магии. На самом деле немножко глупо. Никогда раньше из этого ничего не получалось, во всяком случае у меня.

– Магия не бывает глупой, – сказала Табита. – Только вот глупцы делают все не так.

С этим трудно было поспорить. Я видел сегодня достаточно, чтобы понять: настоящая магия существует. Я поколебался и решил рискнуть.

– Могу я тебя кое о чем спросить?

– Можешь. Хотя я могу и не ответить. – Табита сонно положила голову мне на плечо.

Я думал, как же лучше задать вопрос, который жег меня изнутри.

– Если бы… если бы существовала книга о твоей жизни, где все было бы написано от начала до конца, ты бы ее прочитала? – сказал я наконец.

Табита подняла голову и выпустила когти. Я услышал, как они царапнули по воротнику, и похвалил про себя куртку за плотность.

– Какой странный вопрос, – произнесла кошка. – Ты имеешь в виду дневник? Или биографию? Ведь в таком случае разве я не должна уже умереть, чтобы там была описана вся моя жизнь? И если так, я бы все равно знала обо всем, что произошло.

– Нет, не дневник и точно не биографию. При жизни, конечно. Что-то вроде… вроде возможности заглянуть в свое будущее. Узнать обо всем, что произойдет.

– Не уверена, – ответила Табита. – А вдруг я узнаю, что меня переедет машина? Или отравят, или меня съест собака? Не уверена, что мне бы это понравилось. Боже правый, меня могут отравить, переехать, и меня может сожрать собака!

– Тебе должно очень не повезти, чтобы это все случилось разом, – сказал я.

– Вообще-то нет. Многие люди считают, что где черные кошки, там несчастье. А у кошек девять жизней. Значит ли это, что книг будет девять?

– Нет, только одна, – повторил я. – Зачем ты все запутываешь?

– Это не я все запутываю. Это ты задаешь глупые вопросы.

– Ты так и не ответила, – заметил я.

– Я думаю. – Табита склонила голову набок. – Да, конечно, я бы посмотрела. Любопытство у кошек всегда побеждает, отсюда и пословица. Но тогда все изменилось бы, не так ли? Если бы ты прочитал про себя то, что только предстоит прожить. Если бы там говорилось о вещах, которые тебе очень не нравятся и которые еще не произошли, разве ты не попытался бы их изменить?

– Может, их и не получится изменить, – сказал я. – Может, попытка изменить как раз и приведет к тому, что все это действительно случится.

– Ничего подобного, – ворчливо ответила Табита. – Если я узнаю, что некто отравит меня некой едой в некое время, то я этого избегу. Значит, прочтение книги должно что-то изменить, согласен? Но прежде всего, кто может написать эту книгу?

– Ох, ну не знаю! – Я покачал головой, почти жалея, что спросил. У кошки была неприятная манера извращать чужие слова. – Просто вопрос задал, вот и все.

– Пф-ф, – сказала кошка. – Не люблю, когда слишком много вопросов. От них мне…

– Хочется спать, – перебил я. – Знаю.

– И я все еще голодна, – пожаловалась она.

– А ты не можешь поймать мышь или что-нибудь в этом роде?

– Мерзость. – Ее передернуло. – Я делаю это исключительно по крайней необходимости. В любом случае тут нет шансов – со всеми этими людьми вокруг.

Я оглядел растущее скопление народа и заметил, как маленькая девочка, открыв рот, смотрит на нас и дергает отца за руку. Отвернувшись, я проскользнул подальше в толпу и буркнул:

– Может, тебе лучше помолчать? Говорящие кошки здесь не водятся. Кто-нибудь неподходящий заметит, и тебя заберут.

Она подняла нос и принюхалась:

– Что за восхитительный запах?

– Сахарная вата, – процедил я сквозь стиснутые зубы. – Ты слышала, что я сказал?

– Да, – она снова повела носом. – Я не глухая. Я буду молчать, если ты дашь мне немного сахарной ваты.

– Считается, что кошки не едят сахарную вату, – рассерженно сказал я.

– Считается, что они не разговаривают.

– Хорошо, я дам тебе ваты. Что угодно, лишь бы ты замолчала.

Мы пробирались через все растущую на площади толпу, проходя сквозь пар вареной кукурузы и дымные запахи каленых орехов, к лотку, где продавались яблоки в карамели и сахарная вата. Я купил обвитую сахарным облаком палочку и, чуточку отщипнув, незаметно дал Табите.

– О-о-о-о, – она слизнула розовый пух с носа. – Вкусная штука.