Другая материя

В начале второго класса Юлька долго допытывалась, кто из мальчиков мне нравится. Я молчала как партизан, а Юлька всё пытала и пытала меня. Потом она стала меня умолять: «Ну скажи мне, пожалуйста! Клянусь тебе, я никому не скажу!» – «Клянёшься?» – переспросила я. «Клянусь!» – подтвердила Юлька. «Ладно, – сказала я, – мне нравится Саша К.» Услышав это, Юлька тут же забралась на табуретку, сложила руки рупором и заорала на весь класс: «Алла любит Сашу К.!» После уроков ко мне подошёл Саша К. и предложил понести мой портфель, но я даже не стала с ним разговаривать и с тех пор всегда обходила его стороной. На 8 Марта был праздник, мальчики поздравляли девочек, все пили чай с печеньем, я была очень красивая и нарядная, потом учителя куда-то ушли и дети играли. Саша К. показал на меня своему другу Олегу и сказал что-то вроде того, что «приведи её сюда» или что- то такое. Олег подошёл ко мне, повалил на пол и за волосы через весь класс протащил к ногам Саши К. Я встала, тряхнула волосами и ушла задрав нос. Но это было одно из сильнейших эротических переживаний в моей жизни.

Мой первый возлюбленный

Мой первый возлюбленный был магом. Мне было тринадцать лет, когда он был моим «мужем». Он рассказал мне, что Иегова – узурпатор, а изначально мир подарили тому, кого все считают дьяволом, а сам он называл его Асмодеем. Сам этот парень был богом гораздо высшего уровня, чем Иегова и Асмодей; Асмодей был чем-то вроде его младшего брата. Если делить всех на «светлых» и «тёмных», то он был «тёмный», но вообще он был радужный, потому что Радуга – это закон миров, и высший бог из тех, кого он знал, – Радужный Дракон. У него вообще была особая связь с огнём и драконами. Он носил в ухе рубиновую серьгу и внешне походил на Курта Кобейна. Он был очень низкого роста, гораздо ниже меня, но всегда казался мне невероятно привлекательным. Он работал водопроводчиком у нас в посёлке. И ещё он был убийцей и говорил, что создан, чтобы убивать. Этот парень учил, что надо следовать своей природе и слушать своё сердце. Он рассказывал мне мои сны, поднимал пламя свечи (я это тоже могу), являлся мне в зеркале. Когда он сам просился в армию, ему не поверили, что он маг, и поставили диагноз «шизофрения». Ему было девятнадцать лет. Он бухал, курил и когда-то прежде ширялся, и ещё они все любили дышать бензином на болоте. Меня как будто опаляет нестерпимый, бессмертный огонь – когда я вспоминаю, как я его любила. Он говорил: «Любви нет, есть только привязанность» – и при этом постоянно признавался мне в любви. В восемь лет его лишили девственности медсёстры в больнице. Ему понравилось. Он всем говорил: «Я тебя сейчас выебу». Ебал всех, кто движется, особенно был повёрнут на девственницах. Он был бисексуален и целовался при мне с другим парнем, за моей спиной лишил девственности моих подруг (а я с ним не спала). При всём этом он был адски ревнив. Мы в основном играли в насилие у меня в сарае, с ним и с моей подругой, – мы с подругой называли это «групповухой». Он разбил мне сердце и научил меня невероятно многому.

После окончания аспирантуры

Когда я окончила аспирантуру философского факультета, я абсолютно не понимала, как жить, чем теперь заниматься, как заработать себе на хлеб. Все планы пошли прахом, диссертацию я забросила, академическая карьера не сложилась. Лет до двадцати двух я предполагала, что буду заниматься философией и останусь преподавать её в университете, где я училась. Так вполне могло сложиться: на кафедре меня ценили, университет я закончила с отличием, поступила в аспирантуру. Но некоторым образом, по причинам экзистенциального характера, всему этому не суждено было сбыться, и я надолго выпала из жизни. Дело было отчасти в постигшей меня сразу после окончания университета болезни, отчасти в моей семейной ситуации. И вот аспирантура была закончена, диссертация не написана, и нужно было что-то делать, но что именно – непонятно. Тогда я пошла и год проработала обнажённой натурщицей в художественном училище. Если я работала очень интенсивно – я могла получить максимум десять тысяч рублей в месяц. Добрые студенты-скульпторы сделали мне специальный загончик в мастерской, и там я в перерыве между занятиями спала. Раздеваться я не стеснялась, и холодно не было: рядом со мной ставились специальные обогреватели. Только разве что сидеть в одной позе было трудно, и я мысленно считала секунды, ожидая перерыва и возможности поспать в загончике. Спать хотелось ужасно. Никаких перспектив в жизни не было. Рядом со мной работали в основном спившиеся и полубичующие люди или пенсионеры. Хотя я и оставила со временем эту работу и у меня потом были другие, но я и сейчас в такой же растерянности и непонимании, как заработать себе на кусок хлеба. Десять лет прошло, а я так этому и не научилась.

Кшиштоф и Мусик