Другая страна

Музыканты, торжествуя победу, были особенно внимательны ко всем этим проявлениям, словно Ида мгновенно перешла в их собственность. Поправляя шаль на ее плечах, ударник заботливо заметил: «Ты вся мокрая, смотри не простудись», – пианист, поднявшись, торжественно поцеловал ее в лоб, провожая с эстрады, а бас-гитарист сказал: «Ребята, надо ее представить публике», – и тут же, ухватившись за микрофон, сам произнес, обращаясь к залу: «Леди и джентльмены, вы слушали мисс Иду Скотт. Это ее первое саморазоблачение», – и он скорчил забавную гримасу.

В публике засмеялись. Он продолжал:

– Но, надеюсь, не последнее. – Снова раздались аплодисменты, на этот раз более искренние: ведь тем самым публике вновь возвращалась роль высшего судьи. – Так что мы присутствуем, – завершил свою краткую речь музыкант, – при историческом событии. – Тут зал просто завыл от восторга.

– Похоже на то, – сказал Вивальдо, беря ее руки в свои, – что ты нашла свой путь.

– Ты гордишься мной? – Глаза ее были широко распахнуты, губы насмешливо кривились.

– Да, – серьезно ответил он, на мгновение задумавшись, – но я и раньше гордился тобой.

Она засмеялась и чмокнула его в щеку.

– Милый Вивальдо, гордиться пока нечем. Все только впереди.

– Я тоже хотел бы, – сказал Эрик, – присоединить свой голос к восхищенному и благодарному хору. Вы были неподражаемы, просто великолепны.

Она взглянула на него. Глаза ее были все так же широко раскрыты, но что-то изменилось – Эрик видел в них скрытое недоброжелательство: он ей явно не нравился, однако он поспешил отогнать эту мысль как надоедливую муху.

– Совсем я еще не великолепна, но со временем обязательно буду, – и, подняв руки, она поправила сережки.

– Какие красивые у вас серьги, – вырвалось у него.

– Вам нравятся? Эти серьги мне подарил брат, он сделал их на заказ, незадолго до смерти.

Эрик помолчал.

– Я немного знал вашего брата и был очень огорчен известием о его… его смерти.

– Оно многих огорчило, – сказала Ида. – Он был прекрасным человеком, великим артистом. Его погубили скверные люди, – она произнесла последние слова с холодным высокомерием, – очень скверные. Он был из тех людей, которые готовы верить каждому. Скажите, что любите его, он примет ваши слова за чистую монету и будет предан вам до самой смерти. Я часто повторяла ему, что мир не таков, каким он его себе представляет. – Она улыбнулась. – Он был гораздо лучше меня. И слишком хорош для этого мира.

– Так, наверное, и есть. Но вы мне кажетесь… кажетесь тоже очень хорошим человеком.

– Только потому, что вы меня не знаете. Спросите у него! – И она прижалась к Вивальдо, накрыв его руку своей.

– Приходится задавать ей время от времени трепку, – произнес Вивальдо, – но в целом она вполне ничего. – Он протянул руку коренастому мужчине, который, приблизившись, стоял теперь за спиной Иды. – Приветствую вас, мистер Эллис. Что привело вас сюда?

Эллис поднял брови, показывая крайнюю степень изумления, и простер перед собой руки.

– А что, вы думаете, могло меня сюда привести? Конечно же, подсознательное желание увидеть этот триумф.

Ида, не отстраняясь от Вивальдо, с улыбкой повернула голову к Эллису.

– Вот уж не ожидала. Когда я заметила вас среди публики, то решила, что обозналась.

– И все же то был я, – весело сказал Эллис, – и знаете, что я вам скажу, – он смотрел на Иду с нескрываемым восхищением, – вы совершенно исключительная девушка. Я и раньше так думал, но теперь, когда услышал вас, могу сказать: вы даже не представляете, какая вас может ожидать карьера.

– Об этом еще рано думать, мистер Эллис. Мне еще столькому предстоит научиться!

– Правильные мысли. Если перестанете так думать, самолично отшлепаю вас. – Он перевел взгляд на Вивальдо. – А на вас я обижен – так и не позвонили мне.

Вивальдо с трудом подавил в себе желание сказать Эллису грубость. Вместо этого он произнес:

– Боюсь, на телевидении успеха мне не дождаться.

– Боже, до чего у вас плохо с воображением! – Эллис шутливо похлопал Иду по плечу. – Повлияйте на вашего поклонника. Почему он так упорно скрывает от всех свои таланты?

– Видите ли, – пояснила Ида, – с тех пор, как ему последний раз сменили пеленки, он живет своим умом и не слушает ничьих советов. А это весьма долгий срок. Да мне и не хочется влиять на него, – и она потерлась щекой о плечо Вивальдо. – Он мне нравится таким, каков есть.

В воздухе остро запахло предательством. Хотя Ида льнула к Вивальдо, Эрик отчетливо ощущал, что девушка кокетничает с Эллисом. Вивальдо, видимо, тоже понимал это. Он отстранился от Иды и, взяв в руки ее сумочку, – чтобы скрыть волнение? – произнес:

– Вы ведь не знакомы с нашим другом? Он только что прибыл из Парижа. Его зовут Эрик Джонс. А это – Стив Эллис.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Я почему-то знаю ваше имя, – сказал Эллис. – Откуда бы?

– Эрик – актер, – вмешалась Ида. – Осенью мы увидим его в премьере на Бродвее.

Вивальдо тем временем расплачивался с официантом. Эрик тоже вытащил бумажник, но Вивальдо жестом показал, что платит он.