Другие ноты

Но Нина уже смеется и кладет батон в хлебницу.

– Я пошутила, пошутила, – говорит она. – Неужели ты думала, что я могу всерьез предложить тебе, моей гостье, жарить какие-то дурацкие гренки? Нет уж, хочу задницу как у тебя. Никакого мучного на ночь.

Я не родилась с умением и знаниями кухарки, которые обязаны присутствовать у всех представительниц женского рода. Если бы я была не просто гостьей, а подружкой, частенько забегающей поболтать, Нина непременно однажды поставила бы меня у плиты. Ей невдомек, что такие, как я, не всегда могут собраться и твердой рукой нарезать хлеб даже на собственной кухне, что уж говорить о чужой.

– Все нормально, улегся. Ох уж эти мужчины! Как дети иногда, честное слово. Ну что, Ивка, будем тебя сватать? – Нина насухо вытирает раковину, с любопытством поглядывая на нее.

– Нет. Мне нужен наш город в качестве места силы, для того, чтобы забыть, не для того, чтобы писать новую историю.

– Понимаю. Иногда вдруг представлю, что с Володей что-нибудь случится или мы расстанемся, и думаю: как буду дальше жить? – Нина присаживается рядом с Ивой, берет ее руку в свою. – Некоторые люди умеют прогнозировать свою судьбу и с улыбкой выходят из неудач, даже самых скверных. Мне казалось, что ты к ним принадлежишь, по крайней мере раньше…

– Обстоятельства оказались сильнее всех прогнозов и программ. И меня. А потом потерялся контроль. Но у меня еще есть дела, так что. Я как-нибудь тебе потом все расскажу, не сейчас.

Тебе нужно отдохнуть, хорошенько выспаться, все заканчивается, даже самые тяжелые времена, да, Нина, наверное, так часто говорят, возможно, это действительно правда, я рада, что ты приехала, мы не виделись – сколько? – лет восемь, не меньше, все еще наладится, вот только куда же тебе пойти работать, если ты по специальности не хочешь, ничего на ум не приходит, в дом культуры только если, как думаешь? – мне кажется, закладывают они там много, а что, если в библиотеку – конечно-конечно, не люблю спать в новых местах, но в последнее – я постоянно пребываю в сонном царстве: такая защитная реакция организма… Если что, зови меня или постучи в стенку, пойду, Володя засыпает быстро, видит уже десятый сон… Угу, да, удобно, удобно, не волнуйся, да, спокойной.

31

В какой-то момент она взглянула на Женю со стороны и удивилась, до чего хороша ее девочка. Ее девочка, как странно, неужели это она дала жизнь вот этому чуду с белыми бантами, и было мучительно, и было больно, невыносимо, душно, смертельно? Как показала практика, больше всего на свете ей не понравилось рожать, но что теперь об этом говорить.

Такое впервые с ней. Это болезненное чувство обожания и восхищения, ни с чем не сравнимое понимание, что ты – обладатель сокровища, к тому же еще и его автор.

Что-то изменилось в одну минуту. У нее появился повод для гордости. Всего лишь ребенок, который поначалу, как все: ревел, безумствовал, срыгивал, температурил и делал в штаны. С которым теперь так легко договориться: нельзя брать чужое, не плачь, до свадьбы заживет, давай выпьем таблетку, смотри, это специальная крышка для унитаза, твой персональный трон. Всего лишь: девочка. Всего лишь: целый мир. Она создала этот мир. (Женя-старший тоже участвовал, но он просто Создатель № 2 – он заменяем – этот второй участник таинства, верно? – им может быть любой рандомный мужчина, не способный выносить и предъявить Мир миру, не так ли) Она и подумать не могла, что в ее силах так много. Это она прошла этапы линялой фланели пеленок и зловонных памперсов (свое – не пахнет!), она вытирала сопли и помогала растить конопляные волосы с частоколом металлических заколок, она читала сказки и учила переходить дорогу, она каждое утро наряжает Женю, украшает эту созданную ею жизнь, передает из рук в руки воспитательнице, забирает из сада и кормит ужином.

Конечно, Женя самая красивая девочка в группе. Конечно, каждая мать думает так о своем ребенке. Но надо же, оказывается, она такая же мать – нормальная, как все, она думает, как все, и для нее во всем этом есть смысл (а ведь очень долго казалось, что все бессмысленно!).

Она учит новую жизнь – жить. Пока с ее, материнской, помощью.

Не надо убегать вперед, нужно взять взрослого за руку. Не надо плакать, Женька, если что-то не получается. Нужно сказать: мама, помоги!

Мамаомоги! – зов по любому поводу. Не только призывный клич о помощи. Чаще попытка завладеть вниманием и привлечь к игре. Дочери никто не сказал, что следует говорить: идем играть! И Женя кричит, как пересмешник: мамаомоги!