Другие ноты

Мне нечем крыть, и если, Нина, ты сейчас молчишь, то лишь потому, что не можешь ранить меня сильнее, я понимаю это, я пришла за справедливостью, которой грош цена, когда в подсудимых – любовь, но как мне быть, я доверяла – тебе, доверяла – ему, доверяла – вам, ваше сплочение – совершенно закономерно, но. – Подумай сама, куда бы он девал эти деньги, разве он мог бы скрыть? Он все отдает мне. – Значит, не все, Нина, ему тоже нужна определенная свобода, и финансовая тоже. – Ты говоришь глупости, ты совсем его не знаешь. – В том-то и дело, ты знаешь его лучше, ты же рассказывала: у его бабушки пропала пенсия. – Она его оговорила, чтобы выгнать нас, это все – ложь, она потом рассказывала что-то такое, хвасталась, как расправилась с внуком. – Я не верю тебе, Нина, и ты сама сейчас не веришь – ни ему, ни себе. – Но я не брала твоих денег… – Ты ничего не поняла, бессознательно защищаешься, обороняешь свою любовь на своей территории, когда-нибудь ты поймешь, что это – страшно, жить с таким человеком, это может плохо кончиться…

Точно тонкий скальпель воткнули и ушли – обиженными и оскорбленными.

– Он ничего не брал, – ледяным тоном сообщает Нина. – Ты мне просто завидуешь. Потому что у тебя никого нет. Хватит, мне все это надоело.

– Я могла бы доказать свою правоту. Вызвать милицию. Снять отпечатки пальцев с тумбочки… Придать это дело огласке, – равнодушно сказала Ива. – Но я, конечно, не опущусь до такого, твоя любовь так слепа – ты бродишь со своими чувствами совсем незрячая, хватаешься за нее, как утопающий, а так нельзя.

– Да что ты вообще знаешь о любви? – раздраженно говорит Нина.

65

Что я вообще знаю о любви – так это то, что, случается, от нее вдруг очень устают, начинают говорить нервными голосами, уходят в неизвестном направлении, скрываясь, пускаются в бега, пишут длинные электронные письма с одним рефреном: «Нам нужно расстаться», – почему? – просто. Просто я недостойна тебя, во всех отношениях ты лучше меня, я не смогла тебе соответствовать, если бы можно было все вернуть, но ничего вернуть нельзя, это необратимо, кто его вспомнит, кто его знает, как было бы, если бы. Ты, конечно, самый лучший из всех живущих, поэтому здесь мы ставим точку, хватит, замени объект любви, я – не Колдунья, не Чародейка, нет, я – черт знает что такое, ты – сумеешь, научишься жить иначе, а я не могу больше, я не знаю, как расставить знаки препинания в «казнить нельзя помиловать». Уйти честнее, нельзя давать камни просящему хлеба. Непоправимое не стоит слез. Что я знаю о любви, так это то, что когда к ней привыкают, то для нее не находится даже слова, она становится чем-то вроде собственных стихов сколько-нибудь-летней давности или кристально-ясной картины импрессионистов в галерее, мимо которой проходишь, не зацепив взглядом, потому что прибыл новый шедевр. Ты носишься с этим шедевром, как с писаной торбой, совершенно незрячий, немного безумный, оттого что это новое доставляет тебе счастье, волнует и вдохновляет, а потом вдруг что-то вызывает сомнение в подлинности. Какая-то мелочь. Незначительная деталь. Скрепя сердце ты проводишь экспертизу этого новоявленного шедевра, глядишь, а там подделка. Искусная, надо сказать, другому бы пришлась по вкусу и такая за неимением подлинника, а у тебя опускаются руки. Ведь заполняло же тебя – твое, неназванное, как недописанный текст, как недоигранная партитура, бурлило внутри, волновало, будто первый весенний цветок, а ты – на что позарился, на что ты то, свое, променял? Что я знаю о любви, так это то, что порой ее предают в какой-нибудь подворотне, потом, утратив свою индивидуальность, не могут найти этому объяснение, досадуют, если попранное ответное чувство в другом продолжает длиться. Я помню, что любовь умела настигать меня неожиданно, что разглядывать ее нужно было под разными ракурсами, видоизменяющуюся, как фрагмент дерева за окном в зависимости от времени года. Любовь придает смысл или, во всяком случае, оберегает от бессмысленных поступков.

И еще я знаю, что любовь мне пока не начать и не встретить. Пока не встретить – инвариантно и слепо, оно оставляет надежды, шансы и синонимы. Может быть. Возможно. Допустим. Но не здесь. Не здесь.

5

Света и Ивета.

Переведемся к эстрадникам, смеялись, создадим группу «Две Веты».

Света – яркая, черноволосая прелестница из преуспевающей семьи. С дедушкой – заслуженным артистом, получившим квартиру в центре и место на главном кладбище столицы. Ее глаза широко распахнуты и невинны, людям неискушенным сложно заподозрить в ней острый ум и мощное туше, но внешность обманчива. Она обеспеченна и ни в чем не испытывает нужды, однако предпочитает зависать в общаге и угощаться домашними пирожками сокурсниц с периферии.

Ивета – хрупкая и печальная, светловолосая нимфа, лимита, живущая на мизерную стипендию. Она почти не ездит домой на выходные, хоть ей редко передают посылки, постоянно недоедает, обедая в студенческой столовой, и недосыпает, потому что пишет по ночам. Мечтает раздобыть пропуск на жизнь в столице.