Другое. Автобиография

Единственный способ отправить сообщение твоему телу – через дыхание.

Когда достигнешь состояния расслабленности, свободы, когда ум тебе больше не мешает, ты можешь визуализировать место своего тела, которое заставляет тебя страдать, и через дыхание войти с ним в контакт, общаться с ним, дышать внутри него и ослаблять любую боль.

Не случайно труднее всего расслабить те части тела, которые имеют отношение к словам, к речи. На самом деле это язык, через который выражаются все мысли, грудная клетка и глотка, которые пропускают воздух, оформляющий звуки в слова, нёбо, на котором, как на клавиатуре, играет голос.

Отсюда тибетское «ом», которое вносит во все эти части тела иной резонанс и позволяет добиться такого расслабления, что все слова и мысли перестают беспокоить.

Думаю, со своим телом можно сделать все.

У нас природная гибкость, как у животных.

Обычно именно язык нас сковывает, обилие мыслей.

Когда, наконец, от них освобождаемся, мы обретаем Другое.

И свободу.

Музыка, в ее бесконечном разнообразии, гораздо значительнее, чем слова, это всеобъемлющее Другое.

Это вибрация, гармония, уравновешенность.

Резонанс.

Когда пою, дело обстоит точно так же, как когда кого-то слушаю. Я становлюсь чувствителен к вибрации, дыханию, веянию, но не к смыслу слов.

Что меня интересует, так это то, какая музыка выходит из другого человека, и то, как она будет согласовываться с моей.

Всякая музыка мира своими ритмами, перкуссиями, открывает нам окно в этот особый мир.

Услышав иранскую музыку, мы лучше понимаем иранцев: как они дышат, как живут.

Это другой язык, отличающийся от обычного, дающий доступ к самим себе и другим людям.

Логика Другого, которая проходит через человека.

В музыке не бывает ненависти.

Гармония – вещь необычайная, позволяющая нам вступать в новый диалог с самими собой, соприкасаться с новыми образами, новыми формами.

Унисон хора у Прокофьева, к примеру, сто сердец, поющих вместе, – это невероятное единение. Как и григорианские хоралы.

Я не знаю лучшего способа быть вместе в Другом.

Я всегда очень чутко прислушивался к телам других людей.

К тому, как они ходят, дышат, смотрят.

Тело – это лицо глубинного существа. Это мир.

Язык тела. По нему все можно прочесть. Оно никогда не лжет. Оно всегда предельно честно. Но, кроме беспокойства от боли, страха или его изношенности, мы мало интересуемся телом, нас мало занимает его экспрессия.

Мы ее игнорируем.

Мы остаемся в плену у духа, который попадает во все ловушки, но правит, запечатляет на теле свой закон.

Для актера тело – вот что самое важное. Надо отбросить текст, тело говорит гораздо больше и лучше всякой реплики.

В театре, если у меня случались провалы в памяти, я никогда не паниковал. Они были даже полезны. Они позволяли мне приручать время. Играть с ним. Что было еще интереснее, чем реплика, которую я забыл.

В тексте я с самого начала был более чувствителен к ритму и дыханию, чем к смыслу слов. Когда был молод, я учил свои тексты, катаясь на велосипеде. В такт движению педалей, работе тела, вдохам и выдохам. Для двенадцатистопных стихов это подходило идеально. Сегодня я играю с наушниками. Это то же самое. Тот же способ не загромождать себя словами. Тот же способ не думать, а просто-напросто быть.

Часто полагают, что у меня немного путаная манера говорить. Это потому, что я владею языком эмоций, которые посылает мне мое тело. Говорящих правду. И они спонтанны.

Это прекрасно, потому что я ненавижу думать, я предпочитаю не сознавать, что говорю.

Потому что в принципе это не имеет значения.

Хороший актер – это тот, кто не мыслит, но живет. Кто смотрит на другого человека, не думая о реплике, которая последует.

Хороший актер – это тот, кто не боится.

У страха есть запах. Актер, который думает, воняет.

Нет, мысль и слова – негодный инструмент. В отличие от материи, они слишком часто обманывают.

Когда смотришь на природу, речь отсутствует, есть только экспрессия.

Экспрессия, которая не лжет.

Дерево не лжет никогда, птица не пытается тебя обмануть.

В виноградной лозе нет ничего фальшивого. У природы нет Тартюфа.

Есть только правота и честность. Покой действительно воцаряется там, где останавливаются слова и мысль.

И гораздо точнее, чем в речах, в эти мирные мгновения мы сознаем, кто мы такие.

Анализ – это уже откат.

Главное – не понять. Просто сделаться свободным.

Здесь оно тоже присутствует, Другое.

Когда ни о чем не думаешь.

Когда довольствуешься тем, что существуешь.

Существуешь в настоящем.

В моменте, когда материя, которой мы являемся, естественно и просто получает энергию жизни.

Если правда существует, она проявляется в этот момент.

В нем мы наконец можем быть точными.

Что мне нравится в пророках, так это то, что они пребывают в поиске.

В поиске энергии, которая позволила бы им лучше понять материю.

Они только об этом и говорят, в конце концов, пророки, – о жизни, энергии, материи. О том, как в жизни связаны материя и энергия.

И обо всем том, что этот союз может извлечь из бытия.

Эта связь – большой вопрос.

И это то, что меня интересует.