Другое. Автобиография

Однажды я сидел в инвалидной коляске, потому что мне было трудно ходить, а рядом стоял военный, не спускавший с меня глаз, которые были как дула пулеметов. Наверное, ему было интересно, что за груду мяса возят в этом кресле. Я тоже смотрел на него, не отводя глаз, это было как в фильме Серджио Леоне[5]. И я внутренне рассмеялся, продолжая на него пялиться, а его взгляд становился все более хмурым. У меня было такое чувство, будто я в бамбуковой клетке в фильме «Мост через реку Квай»[6], с парнем, готовым наброситься на меня. Через некоторое время я попросил переводчика сказать ему, что куплю ему мороженое у торговца, чуть подальше. Он не пошевелился. Я сказал переводчику: «Давай, толкай меня, он пойдет следом!» И действительно, он пошел за нами. Мы подошли к маленькой тележке-холодильнику, с которой торговали твердым, как камень, мороженым, я купил каждому по порции, он принял от меня мороженое, и в тот момент, когда я откусил от своего, – бах! – у меня сломался зуб!

И тут он принялся хохотать, надрываться от смеха!

Его суровый вид, униформа, авторитарность – все исчезло в один миг, и мы разделили поистине необыкновенное мгновение с этим мороженым зубом! Мы нашли другой, общий язык.

Помимо политики, помимо слов.

А когда уходил, он бросил мне свое «동안!» («Пока!») совсем добродушно!

Это то, что мне нравится в Другом, и это всегда удивительно.

Надо уметь выходить за рамки наших предрассудков, а тем более предрассудков других людей. Те, что нам преподносят, к примеру, власть или пресса, являются главными препятствиями для Другого.

Надо идти и смотреть.

Как обстоят дела. Как на самом деле все происходит. Если не пойдешь туда, не проникнешь глубоко внутрь, ты никогда не поймешь.

Будешь довольствоваться тем, что тебе скажут.

Клише.

И куда бы ты ни направился, это место никогда не будет таким черным или белым, как тебе говорят.

Это просто человеческое, даже когда оно бесчеловечно.

И в худших обстоятельствах люди сопротивляются.

В самых ужасных гетто, лагерях всегда теплится жизнь.

Это видно в «Диктаторе» Чаплина[7]. В гетто содержится маленький человечек, который, несмотря ни на что, продолжает жить почти… нормальной жизнью. Показать это – вот настоящая сила Чаплина, это превосходно.

Он демонстрирует тебе, что жизнь продолжается в самых невыносимых условиях, в ней есть повседневность, есть Другое, в ней может окрылить тебя любовь, в ней происходит множество вещей, и некоторые из них восхитительно человечны.

Красоту ты можешь найти повсюду – даже в страшном сибирском ГУЛАГе, этом безмолвном снежном пространстве между небом и землей, когда ты – единственная черная точка во всем этом белом просторе…

Даже в самой ужасной бесчеловечности, самой страшной из пережитых, может содержаться красота. Будь то в Северной Корее, Чечне или где-то еще; я видел людей, которые следили друг за другом, жили в разочарованиях, страхах, ужасах, вообще непредставимых вещах, однако люди, для которых это повседневность, часто живут посреди всего этого совершенно нормально.

Представления о стране никогда нельзя строить по власти, какой бы суровой и непривлекательной она ни была.

Существует не только президентский дворец, но еще и природа, география, то, как люди живут посреди этой географии, вопреки своей истории.

Когда я был в Чечне, я видел Кадырова в его огромном дворце, но также я видел всех этих крестьян в самом сердце страны, которые, несмотря на свои огромные раны, не говоря на твоем языке, могут испытывать те же чувства, что и ты, одновременно с тобой.

Кормить тебя, поить, общаться с тобой.

Эти люди удивительной человечности, о которых здесь никогда не говорят, пребывают в безвестности, поскольку все внимание сосредоточено на Кадырове.

Однако эти люди существуют.

На самом деле.

И так везде.

Возьмем Казахстан, который долгое время был отстойником Советского Союза. Именно там, где во время войны содержалось много немецких пленных, и сегодня есть деревни, где говорят только по-немецки. Там тоже сильная власть, власть Назарбаева. Всего за десять лет он построил столицу Астану, как фараон возводил себе пирамиды. Сегодня этот город словно мираж среди пустыни, с его невероятными зданиями, построенными величайшими архитекторами, такими как Норман Фостер[8] или Джо Понти[9]. Мне потребовалось три поездки в Алма-Ату, чтобы наконец обнаружить виноградники, посаженные русскими, с эндемичными сортами винограда, которыми теперь занимаются итальянцы.

Природа этой страны одна из самых красивых в мире. Проезжая по степи, здесь можно встретить табун диких лошадей – желаю всем однажды пережить такое.

Если не остановишься на том, что пишут местные газеты, ты встретишь там и интересных людей, культура, история и география которых сильно отличаются от наших, но с которыми ты можешь почувствовать себя частью человечества.

Человечества, пришедшего из другого мира.

Но которое везде одинаково.

В таких странах главный враг Другого – страх.

Это препятствие, которое нужно преодолеть, чтобы найти за его пределами другую жизнь.