Другое. Автобиография

Молодой студент юриспруденции и суфийского богословия Абделькадер, просвещенный человек, собрал племена в своем регионе, недалеко от Орана. Его избрали эмиром. Французы поступили с ним так же, как американцы с индейскими вождями. Сначала они подписали с ним договор, а потом сразу же его нарушили. Тогда маршал Бюжо и его знаменитые летучие отряды принялись грабить, истреблять арабское население. Они поджигали деревни, угоняли стада, чтобы местные жители голодали. Они отравили дымом тысячу человек – мужчин, женщин и детей, – которые укрылись в пещерах Дахры, чтобы спастись от французских мародеров. Все они задохнулись.

Это было так называемое первое умиротворение Алжира.

А вот лозунг маршала Бюжо, нашего национального героя:

«Цель состоит в том, чтобы помешать арабам сеять, собирать урожай, пасти скот, наслаждаться своими полями. Каждый год сжигайте их урожай или уничтожайте их до последнего. Если эти мерзавцы отступят в свои пещеры, выкуривайте их, как лисиц».

Мы никогда не говорим об этом, но все эти сведения имеются в Национальной библиотеке Франции, они доступны. Абделькадера сослали в Тулон, затем он оказался в Дамаске, где во время беспорядков 1860 года спас сотни христиан, в большинстве своем французов, спрятав их у себя и обеспечив их защиту алжирцами из своей свиты. Он проявил такой героизм, что Франция в конце концов наградила его орденом Почетного легиона!

Что касается Алжира, то всем известно, что было дальше.

8 мая 1945 года, в честь освобождения Франции, в Сетифе молодой скаут осмелился размахивать алжирским флагом. В результате – двадцать тысяч алжирцев, перебитых французской армией.

Конечно, среди французов были и очень хорошие люди, которые обосновались в Алжире или родились там. Были такие, как Альбер Камю, Андре Мандуз, были учителя, люди, которых алжирцы обожали, которые вели себя с ними очень хорошо.

Но конец был похож на начало.

Я видел, как в Шатору парни возвращались с войны с ожерельями из ушей арабов.

И это тоже Франция.

Такое не следует забывать.

Нацизм не имеет ничего общего с Германией.

Нацизм – это человек с его невежеством и насилием.

История – это часто человеческая природа, которой дали себя проявить.

Но прежде всего это всегда история толпы.

Тех самых масс, которые вызывают у меня тоску. Невозможно воспитать толпу.

Невозможно привести ее в чувство.

Остается только терпеть.

Она, естественно, всегда проявляет в каждом самое худшее.

Как только становишься частью толпы, хотя бы наполовину, ты словно наполняешься дерьмом.

Один человек всегда может соскочить, выкрутиться.

Только от него исходит Другое – и никогда от толпы.

Политика всегда нечто ужасное.

Она противоестественна.

Она везде наносит непоправимый ущерб.

Я только что провел месяц в Узбекистане. Я видел ту жизнь.

Там я вновь обрел детство, которое порой можно заново прожить, когда вокруг царит мир и ты ощущаешь гармонию.

Я встретил там людей, которые живут в полном уважении своих традиций. Это даже не уважение, это то, что можно назвать родовой памятью. Они на своей земле. Они проросли в ней. В отличие от Франции, где мы оборвали все эти связи.

Там впечатляющие праздники, они празднуют часто, повсюду и охотно приглашают иностранцев.

Эти люди еще помнят, откуда они и кто они, поэтому не боятся друг друга.

У них культура – нечто самоценное.

Кто бы ты ни был, откуда бы ни пришел, они любопытны и внимательны.

Они обладают истинным чувством приятия и гостеприимства.

И никого не оставляют в стороне.

Если кто-то откуда-то придет, ему лишь предложат обменяться мнениями.

Притом что в этой маленькой стране сосуществует множество меньшинств. Кроме узбеков, там живут русские, таджики, татары, киргизы и другие. Всего более восьмидесяти национальностей.

И многочисленные верования. Страна светская, большинство составляют сунниты, но есть и шииты, православные, католики, иудеи и т. д.

И все живут мирно. Безмятежно.

Увиденное Другое совершенно захватило меня.

И это несмотря на огромную рану, нанесенную недалеким политиком Хрущевым.

В шестидесятые годы этот глупец, глухой к жизни человек, постановил, что пустынные районы Узбекистана необходимо оросить, чтобы разбить там хлопковые поля. И для этого изменил русло двух основных рек, питавших Аральское море. Теперь этого моря больше нет.

Из-за идеи власти, из-за идеи сумасшедшего.

Несчастное Аральское море – воистину позор всех этих идеологий.

И когда я слышу слово политика, первое, о чем я теперь думаю, – о море, которое лишили всех его богатств.

Открыть заслонки и отдаться потоку.

В душе я кочевник.

С первого дня, с тех пор как меня изгнали из чрева матери.

Я родился кочевником.

А кочевник, – он ни к чему не привязан.

У него нет истории.

Для него все всегда в первый раз.

Есть только начала.

Я в беспрестанном движении.

Я открыт всем ветрам.

Я люблю жизнь со всеми ее запахами и формами.

Меня наполняют люди, которых встречаю, вещи, которые вижу.

Больше всего на свете я люблю быть между: между двумя странами, между двумя жизнями.

Между двумя друзьями, двумя приязнями.

В движении, в пути, транзитом.

На пристани.

Нос по ветру.