Другое настоящее

– Старший Апрелев – твоего брата. Он ходит в дэка на чтения Библии. У меня знакомые тоже один раз сходили и ушли с середины, скукотища, одни бабки. А он туда ходит уже давно, и по их учению девушкам до свадьбы нельзя. – Вика начинает шептать: – Он и от ребенка ее избавиться не заставил, потому что ему батюшка на чтениях сказал, что это страшный грех. Но Димку даже батюшка не спасет, – добавляет она своим обычным голосом.

Я на всякий случай заглядываю в квартиру, чтобы проверить, не подслушивает ли нашу занимательную беседу тетя Поля. Но горизонт чист – телевизор бубнит, кресло поскрипывает, тапочки ведут себя смирно.

– Расскажи мне про Стефу. Сколько ей лет?

Вика достает из кармана куртки еще одну сигарету и прикуривает.

– Пятнадцать, – говорит. – Обычная девчонка. У них с Димкой любовь. С Джоном Димка в контрах был из-за того, что Джон Прелю постоянно гнобит, но это он просто Прелю плохо знал… Джон к Стефке катил, но она его отшила еще раньше, чем они с Димкой сошлись. Если хочешь знать, – усмехается она, – я думаю, что Джон тебя и в гараж позвал, чтобы отомстить твоему брату за свой провал со Стефкой.

– Мы с Димой, – говорю я, придавленная новой информацией о человеке, в чьей комнате сейчас живу, – последний раз виделись, когда нам было по три года. План так себе.

– Ну и забей, – фыркает Вика и отправляет окурок в полет между этажами. – Ладно, пойду.

– Пока, – говорю я, и теперь уже окончательно запираю дверь.

Так значит, Дима заступался за Илью, надо же… Вот только с объектом любви просчитался – после того, как Стефа организовала мне троицу бандитов в подворотне, я едва ли способна испытать к ней симпатию.

– Такие дела, брат, – негромко произношу я вслух, чтобы если не сам Дима, то хотя бы его комната прониклась моими чувствами.

После разговора с Викой утреннего вдохновения как не бывало. Я сохраняю файл с текстом для выпуска подкаста и создаю чистый документ. После обеда я собиралась надиктовать первую запись из дневника Марта на диктофон, но сейчас в голове одни библейские чтения. Что это – местный книжный клуб? Бюджетный способ скоротать досуг?..

СБОР ЛИШНИХ ВЕЩЕЙ!

Друзья, если у вас есть одежда, которая вам

больше не нравится или надоела, а выкидывать жаль –

время освобождать место для новой!

Приносите всё ненужное (в хорошем состоянии)

на ГАРАЖ-СЕЙЛ,

который состоится через неделю.

Здесь можно будет не только продать,

но и купить вещь по очень низкой цене.

Все вырученные средства поступят на счет девочки

с детским церебральным параличом.

Давайте вместе подарим Яне жизнь!

«Лишние вещи» – так себе находка, но я решаю их оставить. Перечитываю и остаюсь вполне довольна: вышло позитивно и без лишнего пафоса. В конце я указываю свое имя, номер группы и мобильный для связи. Дело за малым – найти, где бы это распечатать.

В кухне хлопает холодильник – видимо, тетя начинает накрывать на стол. Я спешу помочь, хотя никто меня об этом не просит, и пока она ставит на плиту кастрюлю с борщом и включает газ, достаю две тарелки и стаканы для лимонада, который купила утром. Тете бы такое даже в голову не пришло.

– Тёть Поль, – решаюсь я, когда она заканчивает нарезать хлеб и усаживается напротив. – А что за чтения Библии в доме культуры?

– Ой, – говорит она и округляет глаза. – Откуда знаешь?

– Объявление. – Я неопределенно киваю за окно. – На остановке.

– Сектанты они, – без обиняков заявляет тетушка. – Не вздумай ходить. Библию можно и дома почитать, а у них там песни и пляски под странную музыку, и Библия своя, не такая, как у нас. Узнаю, что ходила…

– Да не пойду я.

Она наливает мне исходящий паром борщ. Взамен я наполняю ее стакан – этикетка обещает базилик, апельсин и манго, но на вкус это просто апельсин. Тетя Поля подозрительно принюхивается, делает маленький глоток и морщится.

– Я вообще, – говорю, – в бога не верю.

– Я, что ли, в твоем возрасте верила? – усмехается она. – Но чем ближе к той стороне, тем чаще задумываешься – а вдруг есть? И буду я тогда стоять перед ним, как идиотка: другие все порядки знают, Полина Георгиевна, вы-то где были?

И я вдруг понимаю, что лед треснул. Меня приняли. Не пожалели и не полюбили, но я здесь и пробуду еще долго, и если с этим ничего нельзя сделать, то придется со мной говорить – возможно, я даже окажусь неплохим собеседником.

Губы сами собой растягиваются в дурацкой улыбке. Тетя Поля беззлобно машет на меня рукой и, кажется, сама готова рассмеяться.

– Поживи с моё!