Другое тридцать первое октября (СИ)

Тот подчинился беспрекословно: склонив голову, сел напротив в ожидании. Петунья подрагивающими руками подтянула к себе документы и погрузилась в чтение, борясь с отвращением и ощущением чего-то крайне гадкого и липкого, что медленно покрывало её с головы до ног. Гоблины своей магией гарантировали подлинность записей, а мистер Розье, адвокат их семьи, отличался скрупулёзностью и собрал действительно много всего о маленьком Гарри и его родителях. Заключение специалистов из больницы Святого Мунго не оставляло сомнений: действия миссис Поттер, препятствовавшей кровным ритуалам, нанесли очень серьёзный урон магии её сынишки. Ему уже не стать сколько-то ни было сильным волшебником, хотя родился малыш с очень высоким потенциалом. Свести последствия к минимуму можно было, начав лечение раньше, но до полутора лет Гарри магически полностью зависел от матери, а глупый Джеймс Поттер, поддерживавший жену, опомнился, только когда первенец начал резко слабеть и чуть не умер прошедшим летом. К чести Поттера, он всполошился (в отличие от Лили) и примчался с сыном к родителям, а те обратились к докторам. Тогда-то всё и вскрылось, и над мальчиком стали проводить обряды, которые он пропустил из-за никчёмной мамаши. Но окончательно избавиться от её влияния смогли лишь после последнего, в этот Хэллоуин.

Ужас. Безумие! Вернон не обманул, не сказал ни единого лживого слова в адрес Лили — только правду. А что ничего не объяснил раньше… наверное, надеялся и ждал, что Петунья сама разберётся. Но она вместо этого погрузилась в прошлое и чуть не позволила Лили — и косвенно, и прямо — разрушить ещё и свою семью. Не будь Вернон настолько терпелив, не люби её по-настоящему, кто запретил бы ему забрать Дадли и уехать, оставив Петунью отдавать несуществующий долг сестре? Из этой пучины ей было бы уже не выбраться. А сколько раз Петунья думала, что если бы не Лили, её несносный характер и колдовской дар, то всё было бы по-другому? Без обидного неравенства, сравнений с более удачливой, по мнению матери и отца, младшей сестрой… раннего одиночества, ведь именно после того, как Лили открыто бросила своих магловских родственников, родители сильно сдали. Отец, стремясь забыться, начал пить и в один далеко непрекрасный вечер пьяным вёз маму с ярмарки в соседнем городке. Лили не было с ними в машине, не она потеряла управление и врезалась в дерево, но это она погубила родителей. Уничтожила Эвансов, затем — Поттеров, и что? Следующие на очереди они, Дурсли? Петунья превратится в прислугу, а Вернон будет снабжать Лили деньгами для воплощения её безумных фантазий в магическом мире? А то, что всё будет так, Петунья не сомневалась: Лили не работала, дохода никакого не имела, но для самого судебного процесса, даже не для победы в нём, требовалось очень много средств. Такого Петунья хотела? Нет-нет-нет.

С трудом оторвавшись от пергаментов, она окинула кухню невидящим взглядом. Семь дней, всего семь, но их хватило, чтобы забыть, с каким удовольствием Петунья готовила еду для своих самых главных мужчин, как наводила порядок в комнатах, баловалась и училась новому вместе с Дадли, обменивалась ценнейшей информацией во время посиделок с Марной, и всё почему? Потому что могла случайно потревожить бедную, пострадавшую от жестоких родственников мужа Лили!

Если кого и можно назвать дурой в этой истории, то ею была Петунья, а никак не Лили. А ещё сестра! Наворотила столько всего, навредила собственному сыну, но посмела выставлять себя несчастной и невиновной.

Петунья ждала, что разочарование, боль и стыд прорвутся слезами, но нет. Напротив, накатило облегчение, такое сильное, что ей хотелось засмеяться. Вот и всё. Правда известна, все козыри легли на стол. Что бы ни задумала Лили, ей это не удастся. Никто ей ничего не должен. Захочет обидеться и уйти — пожалуйста! Лучше одной, чем с такой родственницей, что бесстыдно лгала и юлила.

— Прости, что я так на тебя всё вывалил, но сил нет смотреть на это безобразие. Не хочу оскорбить мистера и миссис Эванс, только они как будто думали, что у них одна дочь, и это не ты.

— Не извиняйся, дорогой. Мне тоже частенько так казалось, — Петунья тяжело вздохнула и смахнула с щеки всё-таки прорвавшуюся слезинку. Под конец жизни родители осознали, насколько заблуждались в отношении своих дочерей, но та авария помешала им произнести долгожданные извинения вслух, а Петунье — простить. — Спасибо, что сказал правду. Не знаю, как бы я выбралась из своих мыслей без тебя.

Он улыбнулся — поначалу несмело, затем своей широкой искренней улыбкой. Петунья отчаянно крепко вцепилась в ладонь мужа. Как же трудно пришлось Вернону во время этого разговора! Но он не махнул рукой на неё, такую слепую и доверчивую идиотку, а помог. Вот настоящий мужчина. Не чета каким-то там Поттерам.