Другой дом

— Мне она ничего не сказала, — она все сказала своему сыну. А именно, что никогда не простит ему, если в течение пары часов не услышит, что для него, как и для мисс Мартл, этот чудесный день не прошел зря и что он преподнес ей ради такого случая некую замечательно красивую вещь.

Тони слушал с подчеркнутым вниманием, но глаз на собеседницу не поднимал. Он снова опустился в гамак, но не лег, а сел, не отрывая ног от земли, и, запрокинув голову, не переставая курил, попеременно держа сигарету то в одной руке, то в другой.

— И что же он должен ей подарить? — спросил он через мгновение.

Роза отвернулась, механически передвигая что-то на столе.

— Вы не думаете, что она сама вам все покажет? — бросила она через плечо.

Глядя на это плечо, от которого вдруг ощутимо повеяло холодом, он ответил:

— Пожалуй — если примет подарок.

Роза снова повернулась к нему лицом.

— А разве она не примет его?

— Только — должен заметить — если примет его предложение.

— А она этого не сделает?

Тони пустил дым колечком.

— Зависит от того, сумеет ли он ее убедить.

— Именно этого, — сказала Роза, — я от вас и жду.

— От меня? — Он пораженно уставился на нее. — Как я могу на это повлиять?

— Не стану говорить вам, как именно, — это я оставлю на откуп вашей изобретательности. Но ведь речь идет об уже существующих отношениях — быть может, о небольшом их развитии? Вы только что видели, как он попросил ее дать ему шанс и как она согласилась этот шанс ему дать. И я хочу вам сказать: я считаю, вам важно понять, что для него нет ничего важнее этого шанса, и я знаю: вы с чистой совестью употребите все свое влияние, чтобы склонить чашу весов на его сторону.

— Мое влияние на молодую леди? Не преувеличиваете ли вы его? — спросил Тони.

— Ответ на этот вопрос мы узнаем, только если вы сделаете попытку. Ведь нельзя сказать, что в этой ситуации ваш долг — не вмешиваться, — сказала Роза.

Тони сумел выдавить улыбку — по его собственным ощущениям, довольно бледную, но, когда он протестующе и вместе с тем преувеличенно-высокопарно проворчал: «Ах, мой долг!..», тон его все еще оставался юмористическим.

— Разумеется; если вы не видите никаких препятствий к тому, чтобы бедная миссис Бивер вкусила, наконец, плодов древа, которое она так долго выращивала с любовью и заботой. Конечно, если вы не видите чего-то такого, чего я не знаю, и откровенно мне об этом не расскажете!.. — Она смотрела доверчиво, но твердо. — Не известно ли вам случаем о чем-то в этом роде?

— Нет, ни о чем подобном мне не известно. Не припомню случая, чтобы плоды трудов миссис Бивер не оказались сладкими.

— Что ж, в данный момент — сладкие они или горькие! — они уже созрели. К этому все шло долгие годы. Вы высоко цените Пола…

Тони подхватил:

— И я высоко ценю Джин, и потому я должен помочь им пожениться? Я вас понял. Но не думали ли вы, что в таком деле — со всеми его щекотливыми моментами — вмешательство постороннего может быть опасным?

— Думала, и немало. — Даже теперь тревога отразилась на лице Розы. — Но еще больше я думала об осторожности и такте, которые этот посторонний может проявить.

Тони помолчал; он встал с гамака и принялся вышагивать по лужайке. Провожая его обеспокоенным взглядом, Роза нетерпеливо спросила:

— Вы и впрямь думали, будто они отказались от этой затеи?

Тони молчал. Но потом резко остановился и спросил так, будто вернулся после долгого отсутствия:

— Будто кто отказался от какой затеи?

— Будто миссис Бивер и Пол отказались от того, о чем мы с вами сейчас говорим, — от идеи женить его на Джин.

Тони замялся.

— Я вообще ничего не думал!

Роза впервые различила в его словах, обращенных к ней, слабую тень раздражения и не сумела скрыть, что сразу почувствовала: это не позволит ей о них забыть. Взгляд, который бросил на нее Тони, говорил о том, что и он понял, какой эффект они на нее произвели. Но он не сделал ничего, чтобы этот эффект сгладить. Он постоял немного, глядя на реку, и тихо заметил:

— А вот и она — на мосту.

Он двинулся к реке, а Роза вернулась к чайному столику, откуда мост не был виден.

— Девочка с ней? — спросила она.

— Не вижу. Может, она ведет ее за руку. — Он снова подошел к Розе и спросил: — Вы считаете, что мне следует поговорить с ней прямо сейчас?

— Прежде чем она увидится с Полом? — Роза подняла на него глаза; на секунду всем ее существом завладело мучительное беспокойство. — Я оставлю это решение за вами — ведь это вы не уверены в том, не опасно ли будет ваше вмешательство. Я полагаюсь в этом на ваше здравомыслие, — сказала Роза. — Я полагаюсь на ваше чувство чести.

— На мое чувство чести? — Тони тряхнул головой, недоумевая: какое, черт возьми, отношение имела ко всему этому его честь?

Роза продолжала говорить, не обращая на него внимания.

— Только я думаю, что, поговорите вы с ней или нет, она примет его предложение. Боже правый, она должна принять его! — воскликнула Роза с чувством.

— Как вас волнует ее ответ! — рассмеялся Тони.

— Поволнуйтесь и вы, и тогда все получится!