Другой дом

- Очень мило с вашей стороны за меня порадоваться, - ответила Роза. - И, заметьте, вы первая, кто об этом узнаёт.

— Мне это лестно, благодарю, - сказала Джин. - Но у вас был такой важный разговор, а тут явилась я и помешала вам!

- По счастью, вы нас не прервали. Мы всё успели решить до вашего прихода. Он получил ответ, на который рассчитывал.

- Если бы я знала, я бы поздравила мистера Видала, - продолжала Джин.

- Вы бы его перепугали до потери сознания - он ведь жутко застенчив, - рассмеялась Роза.

- Да, по нему видно, что он жутко застенчив, но главное, - наивно заметила Джин, — что эта жуткая застенчивость не помешала ему вернуться к вам.

Роза продолжала веселиться:

- О нет, я не имею в виду, что он застенчив со мной! Со мной он держится так же уверенно, как, например, я с вами.

Джин за все это время ни разу не дотронулась до ребенка, Роза же без конца разравнивала ленточки на платьице Эффи, как бы желая загладить свою недавнюю бесцеремонность.

- Вы решите, что это многое объясняет, - добавила она. - Мне нетрудно представить, какой вам видится моя откровенность. Но я, конечно, ужасно нескромна - как и всегда.

Джин с тоской наблюдала, как чужие руки слегка, будто играючи, то здесь, то там прикасались к украшениям детского наряда.

- Если вы позволите и мне быть откровенной, я скажу, что считаю вас очень храбрым человеком. Этим я восхищаюсь больше всего на свете, потому что себя саму я вовсе не считаю такой уж храброй. Однако могу вам обещать, что вы тоже первой узнаете о моей помолвке, стоит ей случиться.

- Но именно помолвки, к сожалению, и не будет!

Роза, закончив прихорашивать ребенка, снова с удобством откинулась на спинку скамейки.

- Вы не хотите, чтобы я с вами об этом говорила? - спросила она.

Джин смутилась. Лишь теперь, когда неосторожные слова уже слетели с ее губ, она осознала, как ясно говорят они о том, что сцена с Полом Бивером очень мало затронула ее чувства. Покраснев, Джин ответила:

- Я не знаю, что вам известно.

- Мне известно все, - бросила Роза. - Мистер Бивер мне уже все рассказал.

Румянец Джин стал ярче.

— Значит, мистеру Биверу уже все равно!

- Вам же лучше, дорогая! Но позволите ли вы поделиться с вами, - продолжала Роза, - насколько не все равно мне самой?

Джин снова смутилась, но даже в смущении оставалась непринужденной и благожелательной.

- Я не совсем понимаю, почему вы должны мне что-либо говорить по этому поводу или почему я обязана вас слушать. Очень мило, что вы проявляете интерес…

- Мило-то мило, однако это не мое дело, я правильно вас понимаю? - перебила Роза. - Ответ, без сомнения, вполне естественный. Не спорю, я переходила границы благоразумного, питая надежду, что вы примете предложение Пола Бивера, и, более того, можно сказать, публично эту надежду выражая, и вы вольны ставить мне это в вину. Но позвольте вам сказать, что переходила я их не столько в действительности, сколько лишь по видимости. Есть одно благоразумие и другое благоразумие — все дело в мотиве. Вероятно, вы догадаетесь о моем, когда поймете, какое облегчение приносила мне мысль, что вы непременно отдадите свою руку Полу. Рука у вас очень маленькая и миленькая, но ее возможности намного превышают ее размер и даже красоту. Я совсем не собиралась вмешиваться в ваши дела - они не более чем часть картины. Меня интересовало лишь то, как ваш брак повлияет на дела других. Еще я хочу сказать, - мягко и неумолимо продолжала Роза, тогда как Джин, внимательно вслушиваясь в ее слова, дышала все тяжелее и, будто чувствуя нарастающую боль, отводила взгляд от прекрасной белой подвижной маски, чья мимика говорила о смысле сказанного столько же, сколько и произнесенные вслух слова, - еще я хочу сказать, как поражает меня ваша несправедливость по отношению ко мне. Вы запрещаете даже намек на то, что, в конце концов, имеет так много общего с фактом - относящимся уже к моей собственной ситуации, - по поводу которого вы без всякого стеснения выказали безудержную радость. Вы рукоплещете тому, что я - уж простите меня за грубость, если я назову вещи своими именами, - ушла с дороги, однако же я сама должна молча страдать, наблюдая, как вы ступаете по ней уверенней, чем когда-либо.

Джин вновь повернула к собеседнице растерянное и встревоженное лицо. Она беспечно ступила в воду, надеясь ощутить под ногами дно, и вдруг обнаружила, что ее подхватило и тащит на глубину стремительное течение - холодный и мощный поток, уносящий в открытое море. «Где это я?» - казалось, вопрошало в эту минуту ее испуганное молчание. Однако острый ум Джин пришел ей на помощь, и она заговорила - судя по звучанию ее голоса, явно стараясь унять сердцебиение.

- Вы называете вещи, конечно, невероятными именами, но я в любом случае понимаю вас достаточно, чтобы напомнить: я лишь поддержала разговор о вашей помолвке, подняли эту тему вы.

Роза на секунду замолчала, но она явно не сомневалась в твердости почвы, на которой стояла. В этом была ее сила: Роза была настолько же спокойна, насколько ее собеседница встревожена.