Другой дом

Миссис Бивер помолчала; они стояли в полумраке лицом к лицу. Потом она медленно страдальчески вздохнула.

— Кажется, вы сможете мне помочь.

— Вот только смогу ли я, — горько проронил он, — помочь самому себе? — Не дожидаясь ответа, он продолжал: — Я вернулся к мосту и, подойдя, заметил, как со стороны вашего сада к нему спускается мисс Мартл.

Миссис Бивер схватила его за руку.

— Без ребенка? — Он молчал так долго, что ей пришлось повторить: — Без ребенка?

Наконец он заговорил.

— Без ребенка.

Ни на кого прежде не смотрела она так, как на него сейчас, и, судя по ее виду, сама это чувствовала.

— Клянетесь честью?

— Клянусь честью.

Она прикрыла глаза, как и в самом начале их разговора, и лицо ее на мгновение снова исказила та же мученическая гримаса.

— Вы мне помогли, — сказала она.

— Что ж, — сказал Деннис без обиняков, — если это вам как-то поможет, сообщаю, что с этой минуты она была со мной…

Едва дыша, она перебила его:

— С вами? До каких пор?

— Почти до этой самой минуты. Мы разошлись у ворот, около сторожки: я направился в Баундс, как и обещал мистеру Бриму, а мисс Мартл…

Она вновь закончила фразу за него.

— Прямо сюда? Слава тебе господи!

На лице Денниса отразилось недоумение.

— Так она пришла и…

— Да, помилуй нас бог, — пришла и увидела этот ужас. Она сейчас с Эффи. Так Джин была с вами? — переспросила она, желая снова услышать ответ.

— Да, с четверть часа — или, может, больше.

После этих слов миссис Бивер вновь рухнула на софу и дала, наконец, волю слезам, которым так долго не позволяла пролиться. Она тихо всхлипывала, стараясь сдерживать рыдания, а Деннис сосредоточенно глядел на нее с бессильным сожалением.

— Как только я увидел ее, поговорил с ней — сразу понял, что она мне нужна.

— Нужна вам? — Миссис Бивер подумала было, что все прояснилось, но оказалось, что взор ее все еще затуманивают некие темные пятна.

Он замялся.

— Точнее, нужно то, что я могу от нее узнать. Как я и сказал вам по приезде, я прибыл сюда вовсе не для того, чтобы наблюдать за Розой. Но пока я был там с ними, — он мотнул головой в сторону сада, — случилось кое-что примечательное.

Миссис Бивер снова поднялась на ноги.

— Я знаю, что случилось.

Казалось, он был поражен.

— Знаете?

— Она рассказала Джин.

Глаза Денниса расширились.

— Не думаю.

— Джин вам про это не говорила?

— Ни слова.

— Она рассказала об этом Полу, — произнесла миссис Бивер. Потом, чтобы не ходить вокруг да около, добавила: — Кое о чем очень даже примечательном. О вашей помолвке.

Деннис онемел. Когда же он, наконец, заговорил, голос его в сгустившемся сумраке показался еще более странным, чем одолевшая его перед тем немота.

— О моей помолвке?

— Разве вы, с места в карьер, не убедили Розу возобновить ее?

Он снова застыл на время, не в силах вымолвить ни слова. Потом спросил:

— Она так сказала?

— Да, всем и каждому.

Вновь пауза.

— Я бы хотел с ней поговорить.

— А вот и она.

Не успел он договорить, как дверь, ведущая из холла в гостиную, отворилась: на пороге стояла Роза. Будто не заметив хозяйки дома, она обратилась прямо к нему:

— Я знала, что найду вас здесь. Нам нужно поговорить.

Миссис Бивер поспешила к той двери, через которую вошла в комнату, и Деннис вдруг осознал, чего стоят полвека неукоснительного следования порядку.

— Вам нужны свечи?

Роза ответила за обоих:

— Нет, спасибо. — Однако она все еще оставалась здесь гостьей. — Могу я ее увидеть?

Миссис Бивер строго посмотрела на нее в полутьме.

— Нет! — сказала она и неслышно выскользнула из комнаты.

XXIX

Видал понимал, что Роза явилась сюда с определенной целью, ради которой готова была зайти очень далеко — и, очевидно, сделала первый шаг, когда произнесла:

— Зачем вы вернулись ко мне? Зачем вернулись?

Она быстро подошла к нему, но он еще быстрее отступил, увеличивая дистанцию между ними — не иначе как под влиянием двух острых впечатлений: одного — от того, как за какой-то час она успела настолько измениться, что казалась ему теперь совершенно безобразной: очарование, которое прежде манило его, исчезло без следа; другого же — от того, что сейчас она, опустошенная и обезображенная, сломленная натиском жизненной бури, требовала от него большего, чем когда-либо. Вторгшееся в их отношения подобно вспышке пламени осознание чудовищной реальности поразило его, и он с ужасом понял, что выдал свое потрясение в тот миг, когда не нашелся с ответом. Она повторила вопрос, глядя через всю комнату в его лицо, побледневшее при виде того, как внезапно изменилось ее собственное.

— Зачем вы вернулись ко мне? Зачем вернулись?

Он молча таращился на нее; потом простая мысль, что он может отплатить ей той же монетой, будто придала ему сил, и он выговорил:

— К вам? К вам? Да я понятия не имел, что вы здесь!

— Вы ведь приехали, чтобы меня найти? Разве не совершенно очевидно для всех, что вы приехали ради меня?

Он снова шарахнулся к окну, сделав невнятный жест, будто человек, страдающий от невыносимой боли; она же продолжила с явным и сильным напором, но без горячности: