Другой класс

Вот почему я ничуть не удивился, когда, вернувшись из учительской, где я, как обычно, выпил чаю, я увидел, что эта Бакфаст преспокойно сидит за моим столом и читает на латыни какие-то стихи.

– Что-то у вас вид немного усталый, – заметила она.

– Правда? – притворно удивился я. – Никогда не чувствовал себя лучше!

Бакфаст отложила томик латинской поэзии и задушевным тоном сказала:

– Я надеялась немного поболтать с вами. Вы не против?

Я ответил не сразу; сперва я подошел к столу, вытащил пакет с лакричными леденцами и предложил ей. Она взяла розовый, кокосовый. Забавно, но я до сих пор ни разу даже не пытался связать с ней розовый цвет.

– Итак, что у нас случилось сегодня? – спросил я. – Вас мальчишки не слушаются? Или поступила новая жалоба насчет неправильного преподавания неправильных глаголов? Или в каше, которую подали детям на завтрак, оказалось маловато комков? Или вы просто приготовили для меня очередную, вселяющую бодрость беседу о неизбежности прогресса?

Ла Бакфаст улыбнулась. И мне снова пришло в голову, что она чем-то напоминает нашу мисс Вызов, а под всем этим ее профессиональным лоском скрывается нечто совсем иное.

– Сегодня у нас на повестке дня Бенедикта Уайлд, – сказала она.

– Для друзей – просто Бен, – с улыбкой уточнил я, но сердце у меня противно ёкнуло. – Неужели сейчас вы мне сообщите, что и она пожаловалась на меня начальству?

Ла Бакфаст снова улыбнулась.

– Нет, Рой, никому она не жаловалась. А вот ее директриса, мисс Ламберт, недовольна тем, что Бен слишком много времени проводит как с вами, так и с вашими… как вы их там называете? «Броди Бойз», кажется?

– Во время обеденного перерыва я обычно остаюсь у себя в классе, поскольку дел у меня хватает, – пояснил я, – и мои ученики – как мальчики, так и девочки, – тоже имеют полное право здесь оставаться, если хотят спокойно пообщаться друг с другом. А что касается этой вашей «называйте-меня-просто-Джо», то она, по-моему, должна была бы страшно радоваться тому, что ее девочки так подружились с нашими мальчиками.

– Все дело в том, с какими мальчиками, – сказала Ла Бакфаст. – Видите ли, в связи с некоторыми… особыми обстоятельствами дружбу Бенедикты с Аллен-Джонсом в «Малберри Хаус» не очень-то одобряют. У этой девочки сейчас как раз наступила фаза «бунт против всех», и…

– Бунт против всех? По-моему, вы имели в виду проявление ее гомосексуальных наклонностей, не так ли?

– Рой, прошу вас, перестаньте, – сказала она. – По-моему, в данном случае вам лучше вообще отойти в сторонку.

С какими-то странными интонациями она называет меня по имени, подумал я. Словно пытается успокоить старого коня. А я, стоит мне услышать нечто подобное, мгновенно ощетиниваюсь, и, разумеется, тот проклятый невидимый палец, что вечно таится в засаде, тут же начинает сердито толкать меня в сердце, словно хочет его проткнуть.

– Послушайте, но ведь это уже просто смешно! – сказал я. – Мы здесь для того, чтобы учить детей, а не определять их сексуальную ориентацию. По-моему, эта «называйте-меня-просто-Джо» и наш Харрингтон слишком активно суют нос в такие дела, которые даже отдаленного отношения к ним не имеют. Однако я буду вести себя со своими учениками так, как делал это всегда – то есть, пока их склонности и пристрастия не влияют на качество выполненных ими домашних заданий по латыни, я постараюсь эти их склонности и пристрастия полностью игнорировать. И буду весьма признателен и вам, и прочим «официальным лицам», если и они не будут вмешиваться в частную жизнь наших юных подопечных.

Вряд ли доктор Блейкли выдержал бы подобную отповедь. Да я еще и воспользовался своим знаменитым «башенным» голосом, который способен размазать по стенке даже самого отпетого хулигана. Но – великие боги! – эта Бакфаст даже глаз не отвела. И спокойно сказала:

– Очень жаль, Рой, что вы именно так это воспринимаете. Впрочем, с моей стороны это отнюдь не совет и не намек. Я не сомневаюсь: вы прекрасный классный наставник, но в определенных вещах вы, по-моему, разбираетесь довольно плохо и попросту не замечаете кое-каких особенностей некоторых ваших учеников. В наше время, например, считается неразумным, чтобы преподаватель-мужчина проводил излишне много времени в обществе мальчиков. В конце концов, разве не такую ошибку совершил ваш друг Гарри Кларк?

– Кто вам об этом рассказал? Уж не Харрингтон ли?

Бакфаст покачала головой.

– Джон сегодня на семинаре. Но в понедельник вы с ним, разумеется, увидитесь. – Она опять улыбнулась, и я снова обратил внимание на то, что в ее улыбке сквозит некое хищное, кошачье обаяние. – Вы, конечно, можете мне не верить, Рой, – сказала она и ласково коснулась моего плеча, – но вы мне очень симпатичны. И, по-моему, вам следовало бы сделать небольшой перерыв в работе, потому что вид у вас действительно какой-то нездоровый.