Другой Зорге. История Исии Ханако

Посещение балета произвело на Ханако сильнейшее впечатление. Ей понравилось абсолютно все: и только что построенное ультрасовременное здание посреди средневековой русской крепости, и великолепие внутреннего убранства, напомнившее японке картины и фильмы, изображавшие Россию времен династии Романовых, и потрясающее мастерство балетной труппы, ничего близкого которому Ханако, любившая балет, в Японии никогда не видела, и, конечно, то, какой фурор произвела она сама. Ханако с удовлетворением отметила, что среди сотен зрителей и зрительниц только она одна была в хомонсики — женском кимоно для официальных мероприятий. В антракте, когда она с Сергеевой вышла в буфет выпить сока, некоторые люди даже подходили к переводчице японки, чтобы узнать, что за необычную гостью та сопровождает и что на ней надето. Разумеется, у обеих были лучшие места в зале — строго посередине первого ряда.

Сочи

На следующий день, в субботу, ближе к вечеру Исии Ханако и Вера Сергеева уже вышли из самолета в сияющем майской красотой и обдавшем их субтропическим теплом Сочи. Женщин встретил военный и на машине отвез в санаторий имени Фабрициуса, принадлежавший Министерству обороны СССР[97].

Только здесь, оказавшись за железными воротами и расположившись на третьем этаже главного корпуса (номер у них был один на двоих: японка спала в спальне, а Вера Сергеева на кровати в гостиной), Ханако спросила переводчицу, как долго им предстоит пробыть на море. Оказалось, что три недели. Ханако опять разволновалась: «Вы сказали три недели?.. Если я здесь так надолго задержусь, то и вправду ничего не успею посмотреть! Я завтра же возвращаюсь». Вера Сергеева невозмутимо ответила: «Поскольку таково было решение нашего правительства, мне трудно будет передать ему ваши слова», — и забрала у Ханако паспорт.

В воскресенье Ханако осмотрела санаторий, о котором у нее изначально имелось неверное представление. В Японии в санаториях проходят постбольничную реабилитацию пациенты с тяжелыми заболеваниями, то есть фактически японские санатории того времени представляли собой несколько «облегченную» версию обычной больницы. Санаторий имени Фабрициуса предназначался для отдыха офицеров и генералов Министерства обороны и больше напоминал курорт высокого уровня (конечно, по советским меркам), на котором лишь небольшая часть обслуживающего персонала была медиками — врачами и медсестрами. Весь день у дам ушел на то, чтобы узнать, где что находится, ознакомиться с графиком процедур и развлечений и спланировать в зависимости от него свои ближайшие дни.

Уже со следующего дня они принялись энергично отдыхать — встав в семь утра, обошли медицинские кабинеты, где их осмотрели врачи, взвесили, померили рост и даже измерили силу рук (Ханако с горечью отметила, что Сергеева, будучи старше ее по возрасту, показала лучший результат, но она и весила 60 килограммов против сорока пяти у Исии). Японская гостья действительно неважно себя чувствовала, врачи прописали ей уколы, ингаляции и прием лекарств (Сергеевой — только массаж). Поставили цель: к концу отдыха Ханако должна была поправиться на пять килограммов.

Пройдя медосмотр и пообедав, женщины отдохнули и посетили крытый бассейн, спортивную площадку, комнату отдыха, а потом, пройдя по просторному парку с цветущими розами, вышли к пляжу. Японки не любят загорать — темный цвет кожи считается в этой стране признаком низкого происхождения и низкого социального статуса: если вы загорели, значит, вынуждены работать физически, на открытом солнце. Для японских женщин принципиально важно как можно дольше защищать свою кожу от прямого воздействия солнечных лучей, для чего активно используются панамки, солнечные очки и зонтики, летние перчатки, юбки до земли и разных фасонов брюки. Причем чем старше японская женщина, тем больше она боится солнца. Исии Ханако было уже 54, и то, что она увидела после обеда на сочинском пляже, серьезно ранило ее: советские мужчины и даже женщины всеми силами старались загореть как можно сильнее, обгорая порой до состояния шкварок. Русские ловили солнце, поворачивались к нему то одной стороной, то другой и всячески сторонились спасительной тени. Дальше больше: многие женщины были просто толстыми, а вес некоторых, по прикидкам Ханако, приближался к 100 килограммам — невиданное дело в худосочной Японии середины ХХ века!

Вера и Ханако подружились с дамами из Ленинграда и часто ходили вместе гулять, посещали музыкальные концерты. И с ними Ханако ждало новое потрясение. Ленинградки говорили: «Ну, давайте пройдемся немножечко», — и спокойно гуляли два-три часа. Это тоже было совершенно непривычно для токийской жительницы, привыкшей даже небольшие расстояния преодолевать на общественном транспорте, сеть которого, надо сказать, уже тогда была в японской столице развита так, как нигде в мире.