Другой Зорге. История Исии Ханако

Из путешествия в Китай Зорге, как обычно, привез Ханако подарки: пластинки, чулки, косметику и другие сувениры, уже упоминавшийся свиток в технике исидзури-э был тут же закреплен в токонома. Привезенные китайские значок и булавку Рихард приколол к платью и шляпке Ханако. Рассказывая девушке о поездке, Зорге упомянул, что встречался там с одним из лидеров Гоминьдана Ван Цзивэем, который тоже только что прилетел в Токио. Ханако, после разговора с Масуда почувствовавшая в себе силы для попытки разобраться в политике, поинтересовалась:

«— Зорге, какая долгая война. Чунцинское правительство скоро проиграет[23]?

— Нет, не проиграет. Война долгая. Нельзя. Япония, Китай — обе стороны не выиграют. Две стороны только проиграют. Станет еще и еще хуже. Если война будет долгой, людей, молодых солдат будет больше всего жалко. Японское правительство плохое. Всегда грабят. Грабеж — нехорошо. Везде возмущение, правда. Это война. Японии лучше не воевала с Китаем. Китайцы всегда делали Японии только хорошее. Если бы они стали хорошими друзьями, Японии стало бы лучше. Можно и без грабежа. Знаете Дональда[24], советника Чан Кайши? Возлюбленный Сун Мэйлин[25]. Я знаю. Англия помогает Китаю. Поскорее закончить войну, еще лучше».

Через несколько дней этот сбивчивый разговор о войне и мире внезапно продолжился по инициативе самого Зорге. В тот вечер он никуда не поехал, работал дома. Ханако старалась ему не мешать, но он вдруг подозвал ее и спросил, понимает ли она, что такое война. Ханако растерялась и ответила, что, в общем и целом, конечно, знает, но не очень хорошо представляет себе это. Тогда Зорге, не говоря не слова, разделся перед ней догола и пальцем показал на многочисленные шрамы на своем теле. Потом он лег на кровать и вытянул ноги. Так было особенно отчетливо видно, что они разной длины. Он поднялся и, одеваясь, наконец, заговорил: «Так вот, мировая война. Я был молодым немецким парнем. Германия воевала. Я пошел. Еще больше война. Я четыре раза ходил. Потом ноги стали плохими. Мама приехала в больницу и плакала. Много плакала. Бедная мама, бедный я. Правда, бесполезно. Больница — долго. Ноги совсем испортились. Кость сломалась. Делал много болезненных операций».

Он, как мог, попытался рассказать Ханако, что у него была раздроблена бедренная кость, а после операции, для того чтобы хоть как-то выровнять ноги, на больную ногу вешали груз и долго ее вытягивали, и эта жуткая боль потом возвращалась к нему даже во сне. Нога болела и сейчас — спустя более чем двадцать лет после ранения. Боль приходила во время смены погоды и от переохлаждения — поэтому Зорге особенно любил онсэны и горячую ванну.

Всё это разительным образом не походило на спектакль, разыгранный перед Ханако Масуда, боящимся войны, но еще не видевшим ее и в действительности испытывавшим романтические иллюзии по поводу «исполнения своего долга до конца» и «героической смерти» по приказу командования, и девушка растерялась. Зорге добавил, что на войне всегда погибают молодые, которых особенно жаль, и что он ненавидит войну, а потом неожиданно резко снизил уровень пафоса. Он встал, расправил грудь, вытянул руки по швам и, сообщив, что после ранения орден на грудь ему повесил лично Гинденбург[26], надул губы и верноподданнически выпучил глаза. Выражение его лица было настолько смешным, что они оба — и Ханако, и Рихард — расхохотались. Потом уже с обычным выражением лица он спросил, пристально глядя на нее: «Да, молодой Зорге. Вы понимаете?»

Ханако еще при знакомстве заметила, что ходил Зорге странно: довольно быстро, вышагивая «от бедра», почти не сгибая коленей. Как и многие другие, она заметила его нелюбовь к лестницам, спуск с которых становился для него серьезным испытанием. Но до сих пор Рихард никогда не рассказывал Ханако о причинах своей хромоты, и даже когда он раздевался, она и представить не могла, что с ним что-то не так. Уже потом, снова и снова возвращаясь к этому разговору и «показательному выступлению» Зорге, Ханако вспомнила, как горничная как-то, начищая в прихожей обувь, заметила: «Из-за того, что у господина проблемы с ногами, каблуки на его ботинках быстро стаптываются». Да еще однажды Ханако заметила, что Рихард использует какие-то странные вкладыши в ботинки, но сразу не поинтересовалась их предназначением, а потом забыла. Кроме того, девушка считала неправильным выказывать лишнее любопытство, а поскольку Зорге доселе не рассказывал ей о своих проблемах со здоровьем, то она его об этом и не спрашивала.