Дружба с призраком

– Сейчас времени нет, потом всё объясню, – ответила Мария, вручая Себастьяну огромную картонную коробку. – Иди за мной, – она утащила внимательно подмечающего всё своими большими тёмными глазами Себастьяна на кухню, открыла шкафчики и приказала: – Складывай всё отсюда в эту коробку.

– Но…

– Некогда, некогда!

– Ты должна мне многое объяснить, очень многое! – схватил Марию за руку Себастьян.

– Потом! Сейчас времени нет!

– Вр-ремени нет! Нет вр-ремени! – раздался гнусавый голос из другой комнаты.

– Это что, твоя мать? – подскочил от неожиданности Себастьян.

– Нет. Её попугай, – ответила Мария. – Помогай.

Она открыла кухонный шкаф и принялась выгребать из него в картонную коробку упаковки чипсов, «Биф Джерки» и прочих каких-то, как их принято сейчас называть, снеков. Или, если хотите, «лёгких перекусов», которые очень тяжело ложатся на желудок. Наполняя картонную коробку, Мария не могла сдержать лёгкой усмешки, её очень позабавило то, как Гудини напугал Себастьяна.

А что же Себастьян? Он повернул свою бейсболку козырьком назад и включился в работу, вот и всё. Спросил только, когда коробка была забита под завязку:

– Зачем мы упаковали столько этой дряни?

Мария ничего не ответила, просто заклеила коробку клейкой лентой и написала на ней чёрным фломастером: «Еда».

Когда на кухне всё было закончено, Мария вручила Себастьяну новую пустую коробку и потащила в материнскую спальню. Распахнула дверцу своей кладовки и распорядилась, указав рукой на висевшие в ней шубы:

– Вот шубы, вон там пустые коробки. Укладывай их.

Себастьян бросил свою коробку на пол кладовки, прямо на постель Марии и спросил:

– Здесь что, спит кто-то?

Мария, разумеется, не ответила и на этот раз, молча упорхнув назад на кухню. Вернулась оттуда с мусорным мешком и принялась сдирать и запихивать в него некрологи со стен спальни.

Обои на очистившейся от газетных вырезок стене были намного светлее своих замаслившихся потемневших собратьев на других стенах.

В кладовке чихнул Себастьян. Пыли наглотался, должно быть. Раздался его жалобный голос, подтвердивший догадку Марии:

– У меня аллергия на пыль.

И снова заскрипели вешалки.

Мария закончила сдирать некрологи, стёрла пыль с пальцев и взглянула на доброе бабушкино лицо, смотревшее на неё с выцветшего от времени плаката. Затем осторожно сняла плакат – от него пахло как в доме миссис Фишер, чем-то горьким, печальным. Старостью, наверное.

Миссис Фишер. Если они с Себастьяном поторопятся, то успеют съездить к ней и вернуться раньше её матери с мистером Фоксом. И Себастьян мог бы помочь им ещё больше времени выиграть, если бы поторапливался и не задавал лишних вопросов.

Мария аккуратно свернула плакат в трубочку, склеила скотчем, чтобы он не разворачивался, а обернувшись, увидела Себастьяна. Он вытащил из кладовки тяжёлую картонную коробку и спросил, отдуваясь:

– А матрас и одеяло тоже сворачивать?

– Оставь пока, – ответила Мария и, приняв от Себастьяна коробку, потащила её на кухню.

– А где твоя спальня, Мария? – робко спросил он ей вслед.

Мария в очередной раз проигнорировала его очередной вопрос, налила на кухне воды в пластиковый стаканчик, медленно выпила её, лихорадочно прикидывая, что сказать Себастьяну, но так ничего и не придумала. Во всяком случае, говорить ему о том, что она живёт в кладовке, Мария не собиралась, особенно теперь, когда она успела повидать комнату, в которой живёт Себастьян. Неловко ей было бы признаваться в этом. Стыдно.

– Нам нужно как можно быстрее всё упаковать, чтобы я успела отвезти тебя на поиски сокровища. Ты всё ещё хочешь найти его, не так ли? – спросила она.

– Да, хочу, конечно, но что происходит здесь? – ответил Себастьян. – Почему мы пакуем вещи? Ты переезжаешь? Куда? И где твой отец?

– Сейчас нет времени всё это объяснять. Потом расскажу, – покачала головой Мария.

Закончив складывать на кухне упакованные коробки, Мария надела туфли.

– У тебя есть с собой карточка на метро? – спросила она у Себастьяна.

– Есть. А куда мы едем?

– Спорим, я быстрее тебя до входа в метро добегу? – Мария вытолкала Себастьяна на лестницу, захлопнула дверь своей квартиры и первой бросилась бежать.

– Эй, подожди, так нечестно! – крикнул Себастьян, бросаясь в погоню.

Так они и долетели до метро, ловко уворачиваясь от играющих на тротуаре детей и прогуливающихся по нему собак.

Сердце трепетало в груди Марии, словно вырвавшаяся из клетки на свободу птичка.

* * *

«Холст пугает своей чистотой художника, очень трудно приступить к нему, опасаясь совершить ошибку, – прочитала миссис Фишер. Она посмотрела в окно своей гостиной, прокашлялась и продолжила: – Но фальстарты и ошибки – это нормальная часть того, что называется процессом творчества…»