Дружба творит чудеса. В поисках меридиана(Адаптация текста Элизабет Ленхард.)

Но, поднеся к губам аппетитно пахнущий бутерброд, Вилл поняла, что слишком подавлена, чтобы откусить хоть кусочек, и с досадой положила лакомство на тарелку. Отодвинув тарелку подальше, она опустила голову на руки и громко вздохнула.

Вилл пыталась вспомнить, какой была ее жизнь, пока они не уехали из Фадден Хиллс. Родители были счастливы вместе. А она сама была совершенно обычным ребенком, спешащим из школы на занятия по плаванию, а иногда посещающим веселые вечеринки. Никаких тебе забот! Но те дни остались далеко позади.

— С вами все в порядке, мисс Вилл?

Вилл поглядела на холодильник. Гудящий монотонный голос вырывался из отверстия для подачи льда.

«Все у меня не как у людей, — вздохнула Вилл. — Говорящие электроприборы — разве это нормально?»

И все же девочка не могла сдержать улыбку. Приходилось признать, что, если у тебя есть возможность болтать с холодильником, телевизором и компьютером, скучать тебе в собственной квартире не придется!

— Все прекрасно, Джеймс, — тихо произнесла Вилл.

— Вы уверены? — не унимался холодильник. — Обычно вы открываете шоколадную пасту, когда вам грустно.

— Что ж, сегодня для улучшения настроения мне понадобилось бы целое ведро шоколада, — ответила Вилл.

Рассеянно ковыряя ножом в банке с пастой, Вилл почувствовала, что к глазам снова подступают слезы.

«Если бы у меня была нормальная семья, как у моих подруг… Семья, в которой все любят друг друга…» — думала она.

Вилл подперла щеку ладонью и вообразила себе идеальную, как на картинке, семью Корнелии: мама, папа и две дочки, все счастливо живут вместе в просторной модно обставленной квартире. Она представила себе, как Корнелия и ее младшая сестренка Лилиан кидаются друг в друга подушками и прыгают на кровати. Они заливаются звонким смехом, а мама с улыбкой смотрит на них, стоя в дверях детской.

«Как хорошо иметь самую обычную семью, — мечтала Вилл. — Безо всяких секретов. Безо всяких тайн».

Картинка, на которой Корнелия играла со своей младшей сестрой, исчезла, и вместо нее Вилл представила себе портрет семейства Тарани. Ее застенчивая подруга сидит на диване и читает книжку, в этот момент по комнате размашистым шагом, держа под мышкой доску для серфинга, проходит ее старший брат Питер. Он, не страшась холода, направляется на пляж, чтобы под вечер «поймать волну».

Вилл чувствовала, как Тарани заряжается от своего старшего брата уверенностью. Если Тарани была робкой, то Питер был надежным и общительным. С Питером Тарани чувствовала себя как за каменной стеной. Вот у Вилл такой стены не было…

«А каково жить в такой семье, как у Хай Лин?» — задумалась Вилл.

Она представила себе родителей Хай Лин, решивших пообедать пораньше, пока их китайский ресторанчик не начал заполняться голодными посетителями. Они сидят на своей теплой уютной кухоньке с фисташково-зелеными стенами, расположенной прямо над залом «Серебряного Дракона». Миловидная мама Хай Лин держит в руке миску с дымящимся супом из морепродуктов, а ее муж подносит ко рту комочек риса, зажатый красными палочками для еды.

Когда Хай Лин приходит домой, ее всегда ждет горячий обед и улыбки мамы с папой.

— Ах, — с тоской вздохнула Вилл. Она медленно надела крышку на банку с шоколадной пастой и убрала хлеб обратно в буфет.

«Семья, в которой нет никакой лжи. Как это, должно быть, здорово!..»

Глава 5

«Поверить не могу, что родители купились на мою ложь», — думала Хай Лин.

Но еще сложнее ей было поверить в то, что она соврала. Она только что позвонила домой со школьного телефона-автомата, причем специально выбрала такой момент, когда мама накрывала на стол и не могла выслушать ее внимательно. Постаравшись придать голосу беззаботность, Хай Лин сказала:

— Я сейчас в библиотеке с Ирмой, вернусь попозже.

И она действительно была с Ирмой, но вовсе не в библиотеке. Они слонялись вокруг дома миссис Рудольф, всего в нескольких кварталах от школы. Хай Лин ссутулилась от давящего чувства вины и представила себе родителей. Сейчас они, наверное, приступили к супу, поданному в любимых бело-розовых мисках Хай Лин.

Возможно, и суп тоже был ее любимым — с обжаренным рисом. При одной мысли о хрустящих комочках риса и овощах в супе по знаменитому бабушкиному рецепту у Хай Лин потекли слюнки.

Потом она вообразила, как папа озадаченно косится на ее пустой стул.

— А что, Хай Лин не придет обедать? — спрашивает он, когда мама ставит перед ним поднос с едой.

— Она звонила пять минут назад, — отвечает мама. — Она сейчас в библиотеке, делает уроки вместе с Ирмой.

— Всегда-то она предупреждает в последнюю минуту, — хмурится папа. — Нашей дочке пора бы уже усвоить, что тут ей не ресторан!

— Но дорогой, — возражает мама со спокойной улыбкой, — это именно ресторан.

Хай Лин невольно хихикнула. В этом вся ее мама. Прямолинейная и открытая.

Не такая, как сама Хай Лин.

Она поежилась и словно наяву увидела неодобрительную гримасу на лице папы. Он не был таким доверчивым, как мама. И Хай Лин предчувствовала, что по возвращении домой ее ждут расспросы.

Только кто его знает, когда она вернется домой…

Гррм-гррм-гррм.