Дружба великая и трогательная. Странички из жизни Карла Маркса и Фридриха Энгельса

Но разговор все-таки оставил у Карла неприятный осадок. Бруно, конечно, прав в одном, думал Маркс уже дома, еще раз просматривая работу: в Берлине ее не пропустят. Что ж, он пошлет ее за пределы Пруссии – туда, где церковники не так сильны.

Через месяц, в апреле 1841 года, ученый совет университета в городе Иене пришел к единогласному решению: Карл Маркс, двадцати трех лет, окончивший Берлинский университет, достоин звания доктора философии. Слова Эсхила, которые Бауэр так уговаривал убрать, стоят в конце предисловия к диссертации. Они звучат как девиз:

Знай хорошо, что я б не променял
Своих скорбей на рабское служенье:
Мне лучше быть прикованным к скале,
Чем верным быть прислужником Зевеса.

Всего несколько слов: «Достоин звания доктора…» – и в его руках право на преподавательскую кафедру, право назвать женой любимую, которая ждет его вот уже шесть лет. Скорее домой, в Трир!..

Но работу получить Карлу не удалось. Для него нет места на государственной службе. Вот если бы он отрекся от своей «веры», порвал бы с Бауэром и «смутьянами» из их кружка…

•

На площади Главного рынка Трира башенные часы пробили полдень. Женни и Карл идут рядом по улицам родного города к древним руинам над Мозелем.

Карл сбоку поглядывает на Женни, радуясь и удивляясь ее редкой красоте. Он вспоминает эти проведенные вместе дни, когда они говорили и не могли наговориться, и он снова – в который раз – был потрясен глубиной ее ума, поразительно точными и тонкими суждениями.

А Женни грустна. Дома так все сложно, так мучительно. Уже несколько богатых и знатных людей, приближенных прусского короля, делали ей предложения. Она решительно отклонила их. Родные были возмущены. Особенно негодовал сводный брат Фердинанд. Кому Женни отказывает? Она не хочет жить в роскоши? Но надо ведь подумать и о семье, стараться укрепить ее положение, а не наживать влиятельных врагов. Кого сестра ждет? Этого Маркса, студента, у которого ни гроша за душой?

Дома Женни спокойна и высокомерна. Только однажды, когда Фердинанд от негодования потерял дар речи, вдруг расхохоталась. «Чему смеешься? В пору плакать!» – кричал Фердинанд. А Женни просто представила себе очередного безмозглого сановного претендента рядом с Карлом. И не смогла удержаться.

Но спокойствие давалось нелегко, и в Берлин шли тревожные письма:

«Ах, Карл, если бы я могла найти успокоение в твоей любви, голова моя бы не пылала так, а сердце бы не болело и не кровоточило… Когда я думаю о тебе, я испытываю такую тревогу… Вся моя жизнь, все мое существо – это мысль о тебе…»

И сейчас, глядя в светлые воды Мозеля, она грустно думала, что уходят годы, уходит молодость, а испытаниям любви не видно конца.

Распростившись с невестой, Карл возвращается в родной дом на Брюккенгассе. С тех пор как не стало отца, дом этот трудно узнать. Мать окружила себя религиозными старухами-родственницами. На их совете было решено: пока Карл не пойдет на государственную службу, не станет профессором или адвокатом, из наследства отца он не получит ни талера.

А это значит – понимает Карл – нельзя заняться философией, создать свою семью и найти работу, которая отвечала бы твоим взглядам.

«Взгляды, – вздыхает мать, – у кого их не было в молодости? Но все, слава богу, стали людьми – пристроились и зарабатывают деньги». Разве она, мать, не хочет счастья своему сыну? Конечно, он получит все, когда покажет, что решил оправдать надежды, которые она на него возлагала!

Но Карл настойчиво ищет работу, ради которой не нужно было бы поступиться убеждениями.

Прошли месяцы мытарств, прежде чем появилась первая надежда: нужны талантливые журналисты в новую кельнскую газету. Ее хозяева готовы взять даже кое-кого из «Докторского клуба». Им рекомендовали самого одаренного – Карла Маркса.

Известный журналист Мозес Гесс писал приятелю:

«Д-р Маркс, так называется мой кумир, – еще совсем молодой человек (самое большее около 24 лет); он нанесет окончательный удар средневековой религии и политике. Глубокая философская серьезность сочетается у него с редкостным остроумием. Представь себе соединенными в одном лице Руссо, Вольтера, Гольбаха, Лессинга, Гейне и Гегеля… и перед тобой будет д-р Маркс».

…Апрельское утро 1842 года. На улицах Кельна продавцы газет выкрикивают во все горло:

– «Рейнская газета»! Статья доктора Маркса о дебатах в ландтаге! Покупайте «Рейнскую газету»!

Статьи Маркса, которые он присылает из Трира, из Берлина, всегда остры, основаны на фактах и разительно отличаются от других газетных материалов. Проходит совсем немного времени, и читатели, раскрывая свежий номер, ищут статьи за подписью «Житель Рейнской провинции» – это псевдоним Маркса.

Хозяева газеты довольны.

– Вам не кажется, что именно доктор Маркс, будь он во главе дела, сумел бы привлечь подписчиков? – С этими словами один из владельцев «Рейнской газеты» отложил листок с расчетами доходов от газеты. Его компаньон, тоже крупный промышленник, поднял брови: