Друзья

Имре внезапно вспомнился вечер, когда они с Евой ехали откуда-то домой на машине и на улице Кошута мельком увидели Залу, который явно нетвердо стоял на ногах. Он обнимал какую-то девушку. «Смотри-ка, по-моему, это Миклош», — сказала Ева. Имре подтвердил, что это действительно он. «Похоже, он напился до поросячьего визга, — заметила Ева. — Видел, как его шатает?» Имре инстинктивно принялся защищать друга: возможно, мол, девушка пьяна, а Миклош ее просто поддерживал. На это Ева заявила: «Если бы я тебя увидела ночью с девицей, можешь сколько угодно объяснять, что она была пьяная и сама к тебе пристала».

Дойдя до первого этажа, они снова остановились. Имре взял женщину за руку, но в это время из канцелярии архива вышла Магди Сабольч, молодая девушка с хорошеньким личиком, поздоровалась с ними, робко улыбнулась и пошла по коридору.

— Ты что-то хотел мне сказать, Имре?

— Да. Послушай, Ирен, зря ты затеяла эти козни. Может, своему муженьку тебе и удастся запудрить мозги, но со мной этот номер не пройдет. Я тебя насквозь вижу.

— Что ты говоришь? — усмехнулась Ирен. — Я и не знала, что ты ясновидящий. — Она взглянула на часы. — У тебя есть немного времени?

— Я хотел бы встретиться с Анико Хайду.

— Когда?

— Сейчас. Она, наверно, дома.

— Тогда я с тобой. Не возражаешь? От меня она никогда ничего не скрывает. Кстати, в шесть часов у нее встреча с твоим братом и с Вебером в «Синем журавле».

— Зачем?

Она медленно двинулась к выходу.

— Хочет рассказать им хорошенькую историю о Миклоше Зале.

— Ну, ладно, пошли. — Они сели в машину. — Поедем к тете Ирме, Лаци, — сказал Имре шоферу.

Анико была дома. Угрюмо взглянув на Имре, она открыла ворота. И только когда увидела Ирен, лицо ее просветлело.

— Привет, — сказала она и, расцеловавшись с Ирен, пригласила их в дом. На ней были джинсы и голубой облегающий свитер.

Имре хорошо ориентировался в этом доме. Он думал, что Анико по-прежнему живет в маленькой, по-спартански обставленной комнатушке, и очень удивился, когда девушка повела их в бывший кабинет дяди Жиги. Он не успел еще толком оглядеться, как в кабинет вошла тетя Ирма. Она была в темной твидовой юбке, белой поплиновой блузке и оранжевой шерстяной кофточке.

— О, боже мой, мир перевернулся, — сказала она, увидев Имре. — Даже затрудняюсь сказать, когда ты был здесь в последний раз.

— Кажется, в прошлом году, на пасху, — ответил Имре, поискал глазами пепельницу, снял ее с комода, поставил на стол. — Я пришел к Анико, надо кое о чем потолковать.

— Эта девушка теперь идет нарасхват, — заметила тетя Ирма и села за стол, напротив Ирен.

Имре повертел пепельницу, прищурившись, глянул на женщину:

— Вы не могли бы оставить нас одних, тетя Ирма?

— Нет, нет, — испуганно запротестовала Анико. — У меня нет секретов от тети Ирмы.

— Ну, хорошо, — сказал Имре. Он видел, что девушка нервничает. Предложил ей сигарету, дал прикурить. — Скажите, Анико, — начал он, уже понимая, что многого от этой беседы ждать не приходится, — вы вчера пришли на смену в десять вечера?

— Немножко раньше.

— А когда вы зашли в кочегарку к Палу Зоннтагу?

— Я не была там.

— Инженер Зала сообщил мне и написал в докладной, что вы в одиннадцатом часу принесли туда мешок с мотками пряжи. И долго разговаривали с Зоннтагом. — Он внимательно наблюдал за реакцией Анико. Она сглотнула слюну, поглядела на Ирен, потом на тетю Ирму, затем подняла взгляд на Имре.

— Не знаю, — тихо произнесла она, — почему товарищ Зала оговаривает меня. — Она сделала глубокую затяжку. — Ей-богу не знаю.

— Значит, вы не ходили в кочегарку?

— Нет.

Имре поглядел в окно. Широкая улица уже наполнялась людьми, идущими с работы. Ну как разговаривать с этой девушкой? Ей еще восемнадцати нет, и такая испорченная. Врет без зазрения совести. Ведь совершенно ясно, что правда на стороне Миклоша.

— Скажите честно, Анико, откуда у вас такая неприязнь к Зале? Он вас чем-нибудь обидел?

Девушка молча курила, отведя взгляд в сторону. Ирен положила руку ей на плечо и почти с материнской нежностью в голосе промолвила:

— Анико, товарищу Давиду ты можешь абсолютно спокойно все рассказывать. В конце концов, скрывать это больше невозможно.

Девушка в замешательстве взглянула на тетю Ирму. Пожилая женщина еле заметно кивнула. Анико облизнула пересохшие губы.

— Я его ненавижу, — наконец вымолвила она.

— Залу?

— Ну да.

— Почему?

— Говори, говори смелее, — подбодрила ее тетя Ирма.

— Потому что… — Анико закрыла глаза и еле слышно выдохнула: — Он меня изнасиловал.

Имре показалось, что он ослышался.

— Что-что?

Анико закусила губу, глаза ее наполнились слезами.

— Он ее изнасиловал, — сказала тетя Ирма. — Ты что, плохо слышишь? Еще раз повторить?

— Миклош Зала?

— Вот именно. Дружок твой.

— Где? Когда?

— Здесь, — ответила тетя Ирма. — Вот на этой кушетке.

— Я хочу услышать это от Анико.

— Имре, — вмешалась Ирен, — оставь ее. Разве ты не видишь, что ей тяжело говорить об этом?

— Да, я понимаю… Но все-таки… Когда это случилось?