Друзья

Как-то в конце рабочего дня Миклош вызвал к себе парторга механического цеха Андраша Хорвата и секретаря первичной комсомольской организации Белу Земака. Сорокалетний токарь Хорват в молодости занимался классической борьбой и не раз становился чемпионом области в среднем весе. Неуклюжий на вид, с толстыми, короткими пальцами, вставая к станку, он демонстрировал виртуозное мастерство, становясь как бы частью большого, сложного механизма. Слесарь-механик Бела Земак был молод, высок и черноволос, с голубыми глазами, прямым носом и выступающим подбородком на худощавом лице. Он прославился на фабрике тем, что всегда и везде откровенно высказывал свое мнение, не заботясь о последствиях. Естественно, те, кого он критиковал, таили обиду и между собой называли его демагогом. Но Бела Земак не был демагогом и вообще не стремился к дешевой популярности. Не выступал по каждому поводу, а говорил только тогда, когда чувствовал в этом необходимость. Земак считал, что если человек в двадцать пять лет не смеет высказать свое мнение об этом мире, о делах фабрики, о товарищах, то немногого стоят его благие намерения.

— Терять мне нечего, — поговаривал он. — Такие специалисты, как я, на дороге не валяются. Свои тринадцать пятьдесят в час я всегда заработаю.

Миклош угостил их сигаретами и сказал, что хотел бы регулярно обсуждать с ними состояние дел в механическом цехе и получать необходимую консультацию перед тем, как ставить какие-то конкретные задачи. Конечно, он несет полную ответственность за принимаемые решения и не собирается перекладывать ее на других. Просто хотелось бы знать их мнение, прежде чем что-то решать, ведь, как говорится, одна голова — хорошо, а две — лучше. Как руководитель он обязан принимать во внимание их многолетний опыт, знание обстановки на фабрике. Что же касается конкретных задач, то первейшая из них — свести до минимума простои, связанные с ремонтом оборудования. Как этого достигнуть? Прежде всего, обеспечить профилактический ремонт и осмотр станков по истечении установленных сроков эксплуатации.

— Я подготовил список наиболее снашивающихся деталей, — продолжал Миклош. — Надо позаботиться, чтобы на складе всегда были соответствующие запчасти. Кстати, кое-какие из них выгоднее делать самим, чем покупать готовые. И вот еще что. Нам необходимо разработать график профилактических и капитальных ремонтов. У нас все должно быть предусмотрено, как в хорошей автомастерской, где всегда знают, когда у какой машины следует проверить тормозные колодки, когда сменить маслофильтр, свечи или распредвал. Если мы договоримся, надо будет со временем разработать что-то вроде руководства по ремонту отдельных типов станков.

— Я думаю, давно пора, — отозвался Хорват.

— Нужна плановая организация труда, — подхватил Бела Земак. — А то каждый отвечает только за себя, а что творится вокруг, ему до лампочки. И уж если мы решили этим заняться, то не надо останавливаться на полпути.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Зала.

— Я думаю, надо за каждой бригадой закрепить определенный участок работы. Чтобы одна бригада обслуживала мотальные станки, другая — прядильные, и так далее.

— Дельная мысль, — сказал Миклош. — Стоит ее обсудить. А теперь еще один вопрос. Довольно щекотливый. Это касается оплаты труда ремонтников. Я просмотрел ведомости за последнее время и обнаружил, что здесь процветает уравниловка. У каждого — почасовой заработок, который не зависит от аварийного состояния станков. Такая форма оплаты в корне неверна, тут нет стимулирования. Ремонтникам платят независимо от того, два часа простаивает станок или целый месяц.

Земак почесал затылок.

— Разворошить муравейник… — пробормотал он. — А что? Надо бы. У нас есть старые специалисты, которые получают наравне с зелеными новичками, хотя работают и быстрее, и лучше. Я, со своей стороны, согласен. Хотя сразу скажу: нелегко это будет. — Он выпятил губы, словно собираясь кого-то поцеловать. — С вами могут поступить, как с еретиком. А вообще я не уверен, что нам необходимо столько народу. Кому не понравится, пусть уходит. При хорошо организованной работе, если каждая бригада будет знать, что надо делать, мы сможем снять с ворот объявления о найме рабочей силы.

— Дай бог! — с улыбкой произнес Миклош, поглаживая ладонями стол. — И последнее, о чем мне хотелось бы сказать. Я знаю, что на фабрике всякое болтают за моей спиной. Скрывать мне нечего, совесть моя чиста. Поэтому я считаю, что между нами не должно оставаться никаких недомолвок. Если мы хотим сработаться, надо узнать друг друга, чтобы строить отношения на взаимном доверии. — Миклош откинулся на спинку стула, выжидательно поглядывая на обоих рабочих.

Хорват откашлялся.