Друзья и герои

Самые большие каюты занял майор со спутниками, а палуба была завалена его вещами. Все оставшиеся места разобрали приехавшие ранее. Гай и Фиппс разошлись по кораблю в поисках укрытия, но Гай тут же погрузился в беседы со знакомыми, в результате чего именно Фиппс, с его неукротимой энергией, первым вернулся и объявил, что обнаружил свободную каюту на нижней палубе.

Подозвав Гая, миссис Бретт и мисс Джей, они отправились вниз, где было темно и пахло маслом и фекалиями. Все выходы были заколочены, чтобы предотвратить побег заключенных. Плаггет, который увязался за ними следом, принялся жаловаться:

– Если в борт угодит торпеда, нам отсюда не выбраться!

Однако он не отставал, пока они не дошли до узкой каюты на три койки рядом с машинным отделением. Заглянув внутрь, Плаггет объявил:

– Вы, леди, залезайте сюда, – он похлопал по средней койке, – а Принглы устроятся наверху. Вы молодые и ловкие. Мы с супругой ляжем внизу. Она слаба здоровьем. Договорились?

Никто не стал спорить, только Гай спросил:

– А как же Бен?

– Лягу на полу, – ответил Фиппс. – Там чище.

Никаких матрасов и покрывал на койках не было – это были обычные деревянные полки, липкие и покрытые кровавыми следами раздавленных клопов.

– Похоже на гробы, – заметила миссис Бретт. – И, однако же, это настоящее приключение!

Единственным источником света была грязная желтоватая лампочка. Миссис Бретт огляделась и заявила:

– Надо бы отмыть раковину.

Мисс Джей вытащила из-под койки три ночных судна, покрытых многолетним желтым налетом.

– Роскошный парфюм, – объявила она. – Надо послать это Куксону.

Пока они наводили порядок, в дверном проеме возник недовольный Тоби Лаш. Увидев, кто занял места, он замялся.

– Мне нужна эта каюта, – сказал он неуверенно.

– Для чего же? – спросил Фиппс.

– Майору могут понадобиться места для багажа. А если он захочет что-нибудь распаковать, я думал…

– Если у майора будут какие-либо вопросы, отправьте его ко мне, – ответил Фиппс.

Тоби Лаш затянулся трубкой. Нерешительно потоптавшись, он произнес:

– Рад, что вы благополучно погрузились.

– А что, вы нас не ждали? – спросила Гарриет.

– Ну что вы! Это вы зря! – Тоби с деланым испугом прикрыл лицо рукой. – Вы же не думаете, что это моя вина? Мы со стариной здесь ни при чем. Всё устроил майор. Он с нами не советовался.

– И вы ничего не знали?

– Почти ничего. Как бы то ни было, вы добрались, так что к чему эти придирки? Вам же сказали захватить с собой еды на три дня?

– У нас не было никакой еды.

Прозвучал сигнал воздушной тревоги. Тоби раздраженно цокнул языком.

– Очередные магнитные мины, – сообщил он и удалился с таким видом, словно собирался лично с ними разобраться.

– Мы здесь словно в ловушке, – сказал Плаггет и поспешил вслед за Тоби. Остальные заторопились следом. Когда они поднялись на главную палубу, береговые пулеметы загрохотали, словно свора собак. Началась паника. Женщины хватали детей на руки и спрашивали, что им делать. На берегу было бомбоубежище, но, видя, как пассажиры спешат к трапу, Дубедат крикнул с высоты шлюпочной палубы:

– Мы отплываем с минуты на минуту! Если вы сойдете с корабля, то останетесь в Греции.

Бомбы падали в гавань, вздымая водяные колонны, и на корабль сыпался дождь из плававших в воде обломков. Пассажиры сгрудились в коридорах главной палубы. Заслышав испуганные голоса и детский плач, Тоби Лаш высунул голову из каюты и скомандовал:

– А ну-ка тише! Вы мешаете майору.

После чего он захлопнул за собой дверь, прежде чем кто-либо успел ему ответить.

В полдень посреди очередного обстрела в порту появился Добсон. Он привез сотрудников миссии.

– Встретимся на земле фараонов! – крикнул он Гаю высоким голосом.

– Милый старый Добсон, – с чувством сказал Гай, глядя, как его автомобиль разворачивается и уезжает обратно в Афины.

– Раз уж нас благословил сам Добсон, нам, возможно, позволят отчалить, – заметил Фиппс. Однако жаркое солнце поднималось всё выше, в небе кружили самолеты-разведчики, а «Эребус» и «Нокс» по-прежнему оставались недвижимы.

Студенты приехали на такси, чтобы попрощаться с Гаем, и сообщили, что умер премьер-министр Александрос Коризис[99].

– Отчего он умер? – спросили пассажиры. Никто не удивился: казалось, что в мире уже не осталось ничего, что могло бы удивить людей.

– Немецкое радио сообщает, что его убили британцы.

– Вы же не поверили?

Студенты качали головами. Они ничему не верили и ничего не понимали: жизненные драмы окончательно сбили их с толку. В Пирей приехали и другие греки. Глаза их покраснели от бессонницы и слез. Вместе с ними в порт проникла царившая в городе атмосфера мучительного ожидания. Англичане снова стали расспрашивать про Коризиса. Греки и сами казались обреченными. Они качали головами, пораженные тем, как уместно эта смерть вошла в сценарий общей трагедии.