Друзья и недруги. Том 2

– Возможно, – сказал он, когда она уже решила, что больше не дождется от него ни слова. – Находиться рядом с ним было нелегким испытанием, а служить ему – и того тяжелее.

– Кто мешал тебе оставить его? – возразила Эллен.

– Я был ему нужен, – кратко ответил Джеффри.

– И этого для тебя оказалось достаточно? Быть кому-то нужным, и если этим кем-то оказался Гай Гисборн, почему бы не он?!

Джеффри тяжело вздохнул.

– Ты не поняла! Я не пес, которому сойдет любой хозяин, лишь бы только он был. Сэр Гай нуждался во мне, и я не мог его бросить, хотя иной раз очень хотел.

У Эллен вдруг пропало желание расспрашивать дальше. Имя Гая Гисборна было ей так ненавистно, что, произнося его, она чувствовала, как в горле вспухает колючий комок. На погребении Робина и Марианны Алан обмолвился, что Марианна, обходя поле битвы у Трента, нашла Гисборна и тот был еще жив. Он молил ее о прощении, и она простила его. Что ж! У Марианны было более великодушное сердце, чем то, что бьется в груди Эллен.

– Мне надо напоить лошадей и выпустить их попастись, – сказала она.

Джеффри кивнул и попросил дать ему зеркало, миску с водой и полотенце.

– Зачем? – удивилась Эллен.

– Хочу вдоволь полюбоваться, как меня разукрасил медведь, – ответил Джеффри. – Заодно и умоюсь.

– Нечем пока любоваться, – вынужденно призналась Эллен. – И будет лучше, если я сама тебя умою, когда вернусь. Ты можешь задеть рубцы невзначай, и снова пойдет кровь.

– Просто исполни мою просьбу, а не заводи спор! – сказал Джеффри и бросил на нее короткий, но такой требовательный взгляд, что она подчинилась.

Управившись с лошадьми и набрав охапку дров для очага, Эллен вернулась в дом. Джеффри лежал в постели, как она его и оставила, но его лицо выглядело каким-то иным, изменившимся.

– Ты что, побрился?! – спросила Эллен, сообразив наконец, что показалось ей странным в лице Джеффри.

Он, очень довольный собой, ухмыльнулся и кивнул головой. Заметив, с каким удивлением она продолжает смотреть на него, Джеффри рассмеялся:

– Я ведь не просто так просил дать мне зеркало, полотенце и плошку с водой.

– Но чем ты брился? – продолжала недоумевать Эллен.

– Ножом.

– Каким ножом?

– Вот этим, – сказал Джеффри, доставая из-под подушки длинный охотничий нож.

– Откуда ты его взял?!

– Он всегда был со мной. Я убрал его в изголовье кровати, пока ты прощалась с лордом Дэнисом.

Выходит, все это время он был вооружен! Зачем?

– Мы ведь в глухом лесу, – ответил Джеффри, заметив на лице Эллен тревогу. – Случись заглянуть в твой дом человеку с дурными намерениями, чем бы я защитил тебя, останься безоружным?

Эллен хмыкнула. Это еще вопрос, кому кого пришлось бы защищать! Пусть Джеффри пошел на поправку, но сил бы ему не хватило даже подняться с кровати, не то что отразить чье-то нападение. Джеффри ответил ей веселым уверенным взглядом, и Эллен, посмотрев на него более внимательно, была вынуждена признать, что слабым он вовсе не выглядит.

Подойдя к нему, она осмотрела его лицо и удивилась еще больше. Он умудрился побрить не только ту половину, которая убереглась от медвежьих когтей, но и покрытую длинными извилистыми рубцами, не оставив ни волоска, ни случайного пореза.

– Как же тебе удалось так чисто выбриться, не задев шрамы?

Вместо ответа он, не отрывая глаз от ее лица, принялся быстро вертеть нож. Она как зачарованная смотрела на игру его пальцев, наблюдая, как между ними с поразительной скоростью мелькает то рукоять, то лезвие, и опомнилась, когда поняла, что он проделывает это, не глядя на нож. Эллен с трудом оторвала взгляд от его руки, посмотрела на Джеффри, и он, улыбнувшись, выразительно вскинул бровь. За время, пока она выхаживала его, Эллен забыла, кем был Джеффри. А он был ратником, и не простым, а возглавлял дружину Гая Гисборна, где каждый в воинском умении превосходил любого ноттингемского ратника. Вспомнив об этом, она поняла, что сам Джеффри должен был превосходить тех, кем командовал. Она видела сейчас перед собой лучшего ратника Гая Гисборна и, осознав это, почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Тебе не надо меня опасаться, – сказал Джеффри, прочитав по лицу Эллен ее мысли и страхи.

– Ты слишком возомнил о себе, если решил, что я испугалась тебя, – ответила Эллен. – Нож хорошо заточен?

– Как бы иначе я смог им побриться? – усмехнулся он и, заметив, что она протянула руку к лезвию, предупредил: – Лучше не прикасайся!

Но было поздно: она дотронулась до лезвия и, ойкнув, отдернула руку.

– Упрямая и глупая женщина! – рассердился Джеффри, увидев, как с ее пальца закапала кровь. – Это оружие, а не игрушка. Теперь перевязывай себя! Не все же меня пеленать, как младенца.

– Вот еще! – буркнула Эллен, посасывая пораненный палец. – Так пройдет.

Джеффри сердито хмыкнул и убрал нож под подушку. Эллен занялась приготовлением обеда, не замечая, что он из-под ресниц наблюдает за ней.